На восходе солнца   ::   Тупицын Юрий Гаврилович

Может быть, он действовал во имя высшего блага, может, он был введён в заблуждение, может, прежде чем напасть, он мучился и колебался точно так же, как это делает сейчас Лобов. Ведь ничего не известно! Почему Родин связан? Почему «Ладога» брошена? Как униход попал в руки Штанге? И где Клим?

На полпути к «Ладоге» Штанге вдруг остановился, как-то растерянно посмотрел вокруг, жестом предельно усталого человека провёл ладонью по лицу и с удивлением глянул на свои пальцы — они были размозжены и окровавлены. Штанге стряхнул с пальцев кровь и решительно направился к развалинам глайдера. Подойдя вплотную к тому, что несколько минут тому назад было машиной. Штанге принялся прикладом скорчера шарить среди обломков. Вот он, удобный момент! Лобов уже подобрался для рывка, когда раздался несильный взрыв. Наверное, это сработала одна из случайно уцелевших банок аккумулятора. Взрыв был слабым, но Штанге рывком распрямился, судорожно глотнул раза два воздух, выронил скорчер и осел на песок. Лобов мотнул головой, стряхивая пот, заливавший глаза, с трудом перевёл дыхание. Он не мог, не должен был, не имел права бежать на помощь! Скорее всего в униходе сидит на подстраховке третий член экипажа «Ладоги», планетолог Нил Гор. Иначе Штанге захлопнул бы за собой дверцу машины.

Тянулись долгие, томительные секунды ожидания. Штанге оставался неподвижным, а униход стоял сиротливым и покинутым. Что ж, надо рискнуть. Без риска нет искусства, без искусства нет настоящего космонавта. Надо! Лобов кинулся к униходу.