Анискин и Боттичелли (киноповесть)   ::   Липатов Виль Владимирович

Солнце спускалось к розовеющей излучине Оби, все кругом тоже порозовело, расширилось; длинные и прозрачные лучи пронизывали деревню тонкими веселыми всполохами, купались на дороге в тяжелой, как свинец, пыли. Уже возвращались с пастбища сытые коровы, благодушно пощелкивал бич, и было все-таки так тихо, светло и мягко, как бывает только вечером на берегу Оби.

Участковый Анискин медленно поднимался на крыльцо малюсенького, дряхлого, покосившегося дома. На завалинке росла дикая трава, крыша провалилась, на крыльце не хватало двух ступенек. Войдя в сени, он остановился, прислушался. Доносился из-за тонких, перекошенных, щелястых дверей пьяный гомон, крик и пение. Анискин постучал, не дождавшись ответа, открыл двери.

– Здорово бывали! – весело произнес Анискин.

За нестроганым деревянным столом, расшатанным и тоже покосившимся, сидела пьяная и буйная компания – двое мужчин, две женщины и хозяин дома, фигура колоритная и необычная. Бородатый, широкий, толстощекий – вот что представлял собой хозяин старого дома, поп-расстрига Васька Неганов. Он был, естественно, пьянее всех, одет был в обноски не то рясы, не то поддевки, а на плечах переливались золотым шитьем остатки ризы. Увидев пришедшего, поп-расстрига во все горло заорал:

– Здорово, Федька! Садись, пей, веселись… Ежели откажешься, шагай отседова!.. У меня на тебя – зуб! Лидка, усаживай милицию!

Анискин медленно прошел по комнате, сел на деревянную лавку, что стояла возле стены, строго огляделся.