Нам здесь жить (фрагмент)   ::   Олди Генри Лайон

А если они за тобой хоть час погоняются -- исповедуйся после, не исповедуйся, все одно ты теперь не человек, а студень трясущийся.

В лучшем случае.

В худшем же -- пацаны малые, и те знают: нашли под забором или в подвале труп с синюшным цветом лица и разрывом аорты -- значит, звони "02", сообщай, что убийцу нашел, после кары заслуженной.

Приедут, подберут...

Местные "акулы пера" (редкие привозные газеты-журналы именовали Первач-псов не иначе чем "психоз Святого Георгия", уделяя им внимание наравне с последствиями ультра-наркотиков, не более) -- так вот, местная пресса регулярно запускала "жареных уток". Дескать, криминальные умы нашего розлива наконец открыли-таки способ мочить ближнего своего, обходя неусыпное внимание Первачей. Нюх им, мол, сбивали: то ли заговором "Табак-зелье, удвой везенье...", то ли кощунственным молением, где надо на деревянный крест вниз головой подвешиваться... Утка грузно взлетала и шлепалась в клоаку перманентных сплетен. "Братва" по-прежнему ходила без стволов (кому охота рисковать, здесь не пофартит -- зоной не отделаешься!), а мирное население, гуляя темными переулками, если и тряслось за собственную шкуру, так этот интерес-трясучка был опять же чисто шкурный, не жизненный.

В дайджесте "Версия" опубликовали на днях годовой процент убийств по Москве, Нью-Йорку и Токио -- ужас! Конец света! Никогда туда не поеду... да я ли один?!

-- Знамение, полковник сказал, было, -- с отвращением процедил сквозь зубы Ритка.