Наши звезды: звезда Полынь (журнальный вариант)   ::   Рыбаков Вячеслав

Может, дело в том, что слишком уж маленьким тот был, когда все кончилось. Не успел стать ни единомышленником, ни собеседником, ни даже кандидатом в собеседники. Конечно, Журанков учил его ходить на лыжах - дошло даже до совместных семенящих пробежек по таинственным глубинам Александровского парка, и в шахматы учил играть, и ночей не спал, сам не свой от тревоги, то и дело меряя Вовке температуру проверенным поколениями способом - прижимаясь щекою или губами ко лбу спящего дитяти… И уж совсем на заре эпохи с прибаутками ворочал утюгом - гладил пеленки… Да что говорить, запах младенца навсегда стал для него символом домашнего уюта. Долго еще парочки, гуляющие без коляски, всего лишь вдвоем, казались ему впустую транжирящими драгоценное время бездельниками, некомплектными и неполноценными.

Но все же - уже не скучал. Может, если бы Катя не положила резкого запрета их общению - было б иначе. Но…

Но.

А странно: снился он ему даже чаще, чем Катя. И во сне, когда Журанков делал ему козу или брал на колени, у него слезы наворачивались от счастья: наконец-то все уладилось… И не хотелось просыпаться.

Но снился он всегда маленький. Такой, как был тогда. И, открывая глаза, Журанков не вдруг соображал, что сейчас этого теплого добродушного кулька нет вообще нигде на свете, вообще нигде. Вместо него - ровесник приматов с третьего этажа; рослый, жесткий, жующий резинку. Чужой.

Сегодня Журанков думал на эти темы куда больше обычного.