JК
Наследница Единорогов :: Маккефри Энн
Страница: 397 из 416Кроме того, он не сможет рассказать баронессе и своей костлявой дочке, почему они внезапно разорились. Ну как, уже лучше?
— Для начала неплохо, — сказал Гилл.
— Мы покончим с ним, — мягко заметил Ли, — когда все дети окажутся в безопасности. Как говорят, месть — то блюдо, которое лучше всего есть холодным.
— У меня есть кое-какие мысли, — вставила Акорна.
— А ты, — сурово заметил Хафиз, — не будешь показываться на людях, пока мы не получим все необходимые разрешения. Помни: ты была отравлена. Ты очень больна, и твоя жизнь в опасности. Может быть, на некоторое время тебе даже придется умереть.
Акорна выглядела изумленной, но потом заулыбалась.
— Именно так. Мы вовсе не хотим, чтобы Манъяри предпринял еще одну попытку покушения.
Барону Манъяри с трудом удавалось скрывать свой гнев и ярость после того, как он покинул прием у Дельзаки Ли. Впрочем, он особо и не пытался скрывать свои чувства. Его жена и дочь давно и прочно усвоили — в буквальном смысле слова, на собственной шкуре, — как переживать такие вспышки. Баронесса думала, что он разозлился из-за того, что она снова съела слишком много сладостей, Кисла — что он злится на нее за слишком большое внимание, которое она уделяла светловолосому горняку вместо того, чтобы пытаться подцепить кого-нибудь более необходимого для процветания отцовского бизнеса.
— Для начала неплохо, — сказал Гилл.
— Мы покончим с ним, — мягко заметил Ли, — когда все дети окажутся в безопасности. Как говорят, месть — то блюдо, которое лучше всего есть холодным.
— У меня есть кое-какие мысли, — вставила Акорна.
— А ты, — сурово заметил Хафиз, — не будешь показываться на людях, пока мы не получим все необходимые разрешения. Помни: ты была отравлена. Ты очень больна, и твоя жизнь в опасности. Может быть, на некоторое время тебе даже придется умереть.
Акорна выглядела изумленной, но потом заулыбалась.
— Именно так. Мы вовсе не хотим, чтобы Манъяри предпринял еще одну попытку покушения.
Барону Манъяри с трудом удавалось скрывать свой гнев и ярость после того, как он покинул прием у Дельзаки Ли. Впрочем, он особо и не пытался скрывать свои чувства. Его жена и дочь давно и прочно усвоили — в буквальном смысле слова, на собственной шкуре, — как переживать такие вспышки. Баронесса думала, что он разозлился из-за того, что она снова съела слишком много сладостей, Кисла — что он злится на нее за слишком большое внимание, которое она уделяла светловолосому горняку вместо того, чтобы пытаться подцепить кого-нибудь более необходимого для процветания отцовского бизнеса.