Анискин и Боттичелли   ::   Липатов Виль Владимирович

Глядите: перед вами святой Георгий Победоносец! Я не знаю, как он попал в свободную и довольно-таки богохульную Сибирь? Привез ли его, притороченным к седлу, казак из дружины Ермака, бережно ли хранил на скрипучей телеге мужик, пустивший петуха барину и удравший в Сибирь, привез ли его декабрист, влюбленный в свой народ беспредельно? Кто знает, откуда и как попала в маленькую сибирскую деревеньку? Нет, нет! Не вез с собой на край земли, то бишь в Сибирь, русский мужик плохую икону! За Уральским хребтом в тысячу раз больше икон, но там на сотню - одна настоящая, а у нас из сотни десяток... Отбор! Благодатный отбор... Подойдите к святому Георгию Победоносцу, вглядитесь... Уберите нимб, мысленно расширьте бороду, бросьте на лоб прядь волос... Не Емелька ли Пугач глядит на вас сквозь темный налет столетий? А живопись! Какая живопись! Тициан, понимаете ли, сходил с ума, когда искал вот это сочетание бордового с черным, а не известный миру богомаз - бунтарь и, наверное, богохульник - играючи решил сверхзадачу Тициана... Глаза! Святого и воина, мудреца и ярыжки, бунтаря и нежного отца...

Анискин слушал; вынутый из кармана носовой платок так и остался в его руке неиспользованным, хотя по высокому лбу участкового катились крупные капли пота...

Участковый Анискин неторопливо ехал на открытом "газике" председателя колхоза Ивана Ивановича, который, задумчиво глядя на дорогу, сидел рядом с ним. Справа голубела бескрайняя Обь, слева - поля, кедровые рощи, синие сосняки. Они и километра не отъехали от деревни, как участковый свернул на почти неприметную лесную дорогу, миновав березняк, светлый и праздничный, выехал на огромную поляну, в центре которой возвышалась недостроенная силосная башня.

- Тпру! - сказал Анискин.