Наследники Ассарта (Капитан Ульдемир - 4)   ::   Михайлов Владимир

- Слушаюсь, Бриллиант Власти!

Капитан отдал честь, повернулся и вышел.

- О-О-О-У-У-У-Ы-Ы-Ы...

- Питек! - крикнул я. - Да уймись ты хоть ненадолго! Уши вянут!

- И в самом деле, - поддержал меня Уве-Йорген. Голос его, более звонкий, чем обычно (сказывалось выпитое, а может, и не только оно), донесся от костра. - От твоей арии наши дамы, чего доброго, в монастырь запросятся, а они тут для другого времяпрепровождения.

Два женских голоса поддержали его, два других воспротивились:

- Не мешай ты, хмурый!

- Пусть веселится! Всем - веселиться! Во имя Веселой Рыбы!..

Вой все же стих. Через несколько секунд Питек появился передо мной первобытно-голый, из всей одежды на нем оставались даже не слипы, а лишь набедренная повязка - для нее было использовано полотенце; растрепанные волосы свисали на глаза, на груди виднелись многочисленные следы поцелуев: завербованные им дамы явно пользовались дешевой помадой. Он глубоко дышал, в густой шерсти на его торсе застряла сухая хвоя, и черный блестящий жук старался выкарабкаться из волосяных зарослей на волю. В каждой руке Питек держал по стакану. Один протянул мне.

- Не грусти, капитан. Выпей. Не пристало тебе отставать от экипажа. И прости: в такую ночь песня сама просится наружу.

Это называлось у него песней, и в его репертуаре было множество подобных. Как объяснял Питек, в его времена для каждого дела и события существовала своя особая песня, и он помнил все их до последнего звука.