JК
Наследники Борджиа :: Дьякова Виктория
Страница: 122 из 389На стольце рядом с ним стоял кувшин с питьем и широкая корзинка, в которой, завернувшись в свежие лепестки роз, почивал серебристо-черный пифон княгини. В комнате витал сладковатый настой из запахов опаленного воска, свежесобранного пчелиного меда и слегка увядших листов смородины.
Княгиня Белозерская сидела в кресле почти у самого окна, тщательно закрытого изнутри втулкой и наполовину задернутого массивными бархатными занавесями. Закутавшись в яркую цветастую шаль, она низко склонила голову на руки под едва заметно дрожащими оранжевыми огнями свечей и что-то негромко шептала, сама себе. «Те Deum… Miserere…» – донеслись до Никиты латинские слова.
– Государыня, – негромко окликнул ее Никита. Вздрогнув, княгиня быстро подняла голову и обернулась. Увидев князя Ухтомского, вполне снаряженного к битве, она несколько мгновений молча смотрела на него. Тонкие бледные пальцы ее рук в волнении теребили концы шали, украшенные длинной золотой бахромой. Лицо белело гипсовым слепком с римских изваяний времен патрициев. Оно казалось безжизненно-невозмутимым, И только розоватые отблески свечей, беспокойно скользящие по ее гладкому лбу и щекам да бездонно-влажные, почти черные глаза, полные неустанных метаний и алчной, голодной жажды воли, глаза благородного хищного зверя, загнанного в темницу и неустанно грызущего прутья решетки, придавали облику княгини напряженную, дерзкую живость. Она встала и молча подошла к Никите. В плену настороженной тишины, шатром опутавшей комнату, чуть слышно прожурчал струящийся шелк ее одеяний.
Княгиня Белозерская сидела в кресле почти у самого окна, тщательно закрытого изнутри втулкой и наполовину задернутого массивными бархатными занавесями. Закутавшись в яркую цветастую шаль, она низко склонила голову на руки под едва заметно дрожащими оранжевыми огнями свечей и что-то негромко шептала, сама себе. «Те Deum… Miserere…» – донеслись до Никиты латинские слова.
– Государыня, – негромко окликнул ее Никита. Вздрогнув, княгиня быстро подняла голову и обернулась. Увидев князя Ухтомского, вполне снаряженного к битве, она несколько мгновений молча смотрела на него. Тонкие бледные пальцы ее рук в волнении теребили концы шали, украшенные длинной золотой бахромой. Лицо белело гипсовым слепком с римских изваяний времен патрициев. Оно казалось безжизненно-невозмутимым, И только розоватые отблески свечей, беспокойно скользящие по ее гладкому лбу и щекам да бездонно-влажные, почти черные глаза, полные неустанных метаний и алчной, голодной жажды воли, глаза благородного хищного зверя, загнанного в темницу и неустанно грызущего прутья решетки, придавали облику княгини напряженную, дерзкую живость. Она встала и молча подошла к Никите. В плену настороженной тишины, шатром опутавшей комнату, чуть слышно прожурчал струящийся шелк ее одеяний.