JК
Наследники по прямой. Книга первая. :: Давыдов Вадим
Страница: 147 из 634Мужской мастер. Художник, можно сказать. Здорово, Веруша. Правда.
– Скажешь тоже - художник. А хочешь, я тебя простригу? - Вера подняла глаза и улыбнулась. - Я первым делом побежала, инструмент купила. Это же невозможно - без инструмента. Я без инструмента - хуже, чем голодная. Давай?
– А давай, - отважно согласился Гурьев. - Что, прямо здесь?
– Ну да, - Вера поднялась. - Я мигом - пойду, всё приготовлю!
Вера возвратилась с простынёй, инструментом. Усадила Гурьева перед трюмо с большим зеркалом, обернула ткань вокруг шеи и плеч. И провела рукой по его волосам. Он едва не вздрогнул. Какие руки, подумал Гурьев. Боже, какие руки, только в эти руки можно влюбиться без памяти. Понимаю твоего Серёженьку, Верочка, ох, как понимаю. Прости, дорогая. Прости.
– Чем ты бреешься? - тихо спросила Вера, чуть касаясь пальцами его щеки.
– Ножом, - усмехнулся Гурьев.
– Тем самым, что ли?! - Вера непроизвольно отдёрнула руку. - Шутник…
– Златоустовской опаской. Отличная сталь, научились делать. Легированная. Благородная. Лучше золингеновской.
– И никогда не поранишься?
– Ну, отчего же, - Гурьев улыбнулся и пожал плечами. - Пару раз порезался. Давно только это очень было, Веруша. С тех пор - никогда.
Эту бритву ему действительно подарили на заводе - из первых образцов стали, выплавляемой по новому техпроцессу. Ему и Сан Санычу - по бритве. Городецкому - с малахитовой рукояткой, ему - с яшмовой. Ручная работа, штучный товар.
– Скажешь тоже - художник. А хочешь, я тебя простригу? - Вера подняла глаза и улыбнулась. - Я первым делом побежала, инструмент купила. Это же невозможно - без инструмента. Я без инструмента - хуже, чем голодная. Давай?
– А давай, - отважно согласился Гурьев. - Что, прямо здесь?
– Ну да, - Вера поднялась. - Я мигом - пойду, всё приготовлю!
Вера возвратилась с простынёй, инструментом. Усадила Гурьева перед трюмо с большим зеркалом, обернула ткань вокруг шеи и плеч. И провела рукой по его волосам. Он едва не вздрогнул. Какие руки, подумал Гурьев. Боже, какие руки, только в эти руки можно влюбиться без памяти. Понимаю твоего Серёженьку, Верочка, ох, как понимаю. Прости, дорогая. Прости.
– Чем ты бреешься? - тихо спросила Вера, чуть касаясь пальцами его щеки.
– Ножом, - усмехнулся Гурьев.
– Тем самым, что ли?! - Вера непроизвольно отдёрнула руку. - Шутник…
– Златоустовской опаской. Отличная сталь, научились делать. Легированная. Благородная. Лучше золингеновской.
– И никогда не поранишься?
– Ну, отчего же, - Гурьев улыбнулся и пожал плечами. - Пару раз порезался. Давно только это очень было, Веруша. С тех пор - никогда.
Эту бритву ему действительно подарили на заводе - из первых образцов стали, выплавляемой по новому техпроцессу. Ему и Сан Санычу - по бритве. Городецкому - с малахитовой рукояткой, ему - с яшмовой. Ручная работа, штучный товар.