JК
Наследники по прямой. Книга третья. :: Давыдов Вадим
Страница: 546 из 578Правительство Японии также считает своим долгом выразить свою глубочайшую обеспокоенность и крайнее недоумение позицией правительства Германии. "…"
В связи с последними сведениями о самороспуске Международного Коммунистического Интернационала (Коминтерна), Императорское Правительство не считает более необходимым для Японии нести обязательства по так называемому "Антикоминтерновскому Пакту", заключённому между правительствами Японии и Германии в 1937 году. "…"
Ближняя дача Сталина. 27 июня 1941
Гурьев выпустил руку Сталина из своей, осторожно укрыл тонким серым одеялом до подбородка. Сталин, коротко взглянув на него, чуть заметно кивнул и закрыл глаза, повернул лицо к стене. Несколько секунд лежал так, потом проговорил едва слышно, не поднимая век:
– Вставать надо. Работа не ждёт.
– Не ждёт, - согласился Гурьев. - Но вставать нельзя. Хотя бы день - надо полежать.
– Нельзя.
– Я знаю.
– Что, не получается? - Сталин вдруг усмехнулся, вздёрнул подбородок.
– О чём ты, Иосиф Виссарионович?
– Двадцать лет обещал. Обещал? Обещал. А - не получается. Да?
– Я не Бог. И ты это знаешь лучше, чем кто-нибудь ещё. В тридцать девятом был первый звонок. Это - второй. Третий может быть последним. Это всё, что я знаю.
– Значит, надо вставать.
Сталин медленно выпростал руку из-под одеяла, откинул его:
– Помоги.
У Гурьева дёрнулось веко - но он подчинился. Сталин сел на кровати - нахохлившийся, как простуженный воробей. Ангины мучили его всю жизнь - и в детстве, и позже.
В связи с последними сведениями о самороспуске Международного Коммунистического Интернационала (Коминтерна), Императорское Правительство не считает более необходимым для Японии нести обязательства по так называемому "Антикоминтерновскому Пакту", заключённому между правительствами Японии и Германии в 1937 году. "…"
Ближняя дача Сталина. 27 июня 1941
Гурьев выпустил руку Сталина из своей, осторожно укрыл тонким серым одеялом до подбородка. Сталин, коротко взглянув на него, чуть заметно кивнул и закрыл глаза, повернул лицо к стене. Несколько секунд лежал так, потом проговорил едва слышно, не поднимая век:
– Вставать надо. Работа не ждёт.
– Не ждёт, - согласился Гурьев. - Но вставать нельзя. Хотя бы день - надо полежать.
– Нельзя.
– Я знаю.
– Что, не получается? - Сталин вдруг усмехнулся, вздёрнул подбородок.
– О чём ты, Иосиф Виссарионович?
– Двадцать лет обещал. Обещал? Обещал. А - не получается. Да?
– Я не Бог. И ты это знаешь лучше, чем кто-нибудь ещё. В тридцать девятом был первый звонок. Это - второй. Третий может быть последним. Это всё, что я знаю.
– Значит, надо вставать.
Сталин медленно выпростал руку из-под одеяла, откинул его:
– Помоги.
У Гурьева дёрнулось веко - но он подчинился. Сталин сел на кровати - нахохлившийся, как простуженный воробей. Ангины мучили его всю жизнь - и в детстве, и позже.