Наследники по прямой. Книга вторая   ::   Давыдов Вадим

– А Бог есть? Как ты думаешь, Иосиф Виссарионович?

– Есть, – тихо, убеждённо проговорил Сталин. – Рая нет, ада нет, чертей нет. А Бог – есть. И мы – есть.

– И царь у нас тоже есть теперь. И это, такое у меня чувство, хорошо.

– Скажешь, нет?

– Не скажу. Того, чего я хочу, ты, Иосиф Виссарионович, мне всё равно дать не сможешь. Даже если очень сильно захочешь.

– Чего?!

– Покоя.

– Что?!

– Не сейчас, не сейчас, – утешил его Гурьев. – Потом. Потом. Не сейчас.

– Сейчас не получится. Ни у кого не получится. Гитлер. Что делать будем? Ты знаешь, как у меня голова болит? Югославы месяца не выстояли. С Грецией тоже промахнулись. Даже британцы твои хвалёные – побежали, как тараканы. Как крысы. Как так?! Что за зверь такой, Гитлер? Как получается у него? В затылок дышит, у самого носа зубами щёлкает. Я думаю, всё же обманули мы его. Хорошо обманули, правильно. А ты? Что думаешь? Думаешь, что-то думаешь. Людей жалеешь, да?

Людей жалко, ты прав, Яков Кириллович, подумал Сталин. Прав. Люди бедные, глупые. Ничего не понимают, совсем ничего. То любят Сталина, то ненавидят Сталина. То стихи ему шлют, то доносы. Стихи плохие, корявые. Доносы тупые, с ошибками. Русского языка, родного языка не знают. Прямо беда. Одни мы с тобой, одни. Вот, мальчик теперь есть. И девочка. И Бог. Есть, есть.

– Иерархия приоритетов, – тихо проговорил Гурьев. – Так это называется, и не мне тебе объяснять, Иосиф Виссарионович, что это такое. Это мы должны сделать. Мы. Здесь и сейчас. Посмотри, посмотри же.