JК
Не мир принес :: Манов Юрий
Страница: 51 из 574 — Жрать давай, начальник! Беспредел творишь! Я в ООН жаловаться буду! Президенту напишу!
— Ну что ты, Валентин, — как-то умиротворяюще сказал Васинцов, — ты уже свою пайку получил, и баланды мы вам сверх нормы налили.
— Селедку давай, начальник. Я сколько раз на этапах был, селедку давать положено.
— Селедка вечером, — тоном отца, отчитывающего непослушного сына, сказал Васинцов.
— На хер вечер, щас хочу! Начальник, не будь пидором, давай селедку! А ты че, петух ряженый, уставился? — крикнул он старлею.
— За пидора и душ могу устроить, — пригрозил Васинцов.
Урка выругался и довольно метко плюнул зеленовато-бурым сгустком, но не в Васинцова, а в Дзюбу, попав прямо на погон.
— Руками не трогай, — быстро предупредил Васинцов, — там такая зараза может быть. Пойдем тряпку дам…
— Сегодня они еще спокойные, — объяснял Васинцов, подливая в кружку Дзюбе кипяточку. А как сильно торкнет, аж вагон ходуном ходит. Про ночь я вообще молчу.
— Слушай, а кто, кто они? Обычные зэки? Я видел «чикатилов», но тех от обычных людей не отличишь, а тут прямо звери какие-то.
— Что-то типа этого. Из давно торкнутых, совсем озверели. Они уже одного съели по дороге.
— Что?
— Съели, ням-ням, сырьем. Мы, конечно, попробовали отбить, из брандспойта их поливали, да куда там… Побаиваюсь, если еще пару дней здесь проторчим, еще одному хана будет. Я уж заметил, Курашин отдельно держится и побитый сильно.
Дзюба вспомнил, что действительно в правом углу клетки валялся какой-то ком лохмотьев, но представить, что это человек, он не мог.
— Ну что ты, Валентин, — как-то умиротворяюще сказал Васинцов, — ты уже свою пайку получил, и баланды мы вам сверх нормы налили.
— Селедку давай, начальник. Я сколько раз на этапах был, селедку давать положено.
— Селедка вечером, — тоном отца, отчитывающего непослушного сына, сказал Васинцов.
— На хер вечер, щас хочу! Начальник, не будь пидором, давай селедку! А ты че, петух ряженый, уставился? — крикнул он старлею.
— За пидора и душ могу устроить, — пригрозил Васинцов.
Урка выругался и довольно метко плюнул зеленовато-бурым сгустком, но не в Васинцова, а в Дзюбу, попав прямо на погон.
— Руками не трогай, — быстро предупредил Васинцов, — там такая зараза может быть. Пойдем тряпку дам…
— Сегодня они еще спокойные, — объяснял Васинцов, подливая в кружку Дзюбе кипяточку. А как сильно торкнет, аж вагон ходуном ходит. Про ночь я вообще молчу.
— Слушай, а кто, кто они? Обычные зэки? Я видел «чикатилов», но тех от обычных людей не отличишь, а тут прямо звери какие-то.
— Что-то типа этого. Из давно торкнутых, совсем озверели. Они уже одного съели по дороге.
— Что?
— Съели, ням-ням, сырьем. Мы, конечно, попробовали отбить, из брандспойта их поливали, да куда там… Побаиваюсь, если еще пару дней здесь проторчим, еще одному хана будет. Я уж заметил, Курашин отдельно держится и побитый сильно.
Дзюба вспомнил, что действительно в правом углу клетки валялся какой-то ком лохмотьев, но представить, что это человек, он не мог.