JК
Анна, где ты? :: Вентворт Патриция
Страница: 174 из 261Обещаете?
Мисс Силвер снисходительно улыбнулась.
— Мой дорогой Фрэнк, я всегда осторожна.
Глава 26
К тому моменту как инспектор Джексон закончил вежливые, но настойчивые расспросы, мистер Крэддок заметно приуныл. Он мог считать себя — и считал — образцом вежливости и философского спокойствия, но всякий, посмотрев на него со стороны, сразу бы понял, что он в дурном настроении. Он вошел в классную комнату, встал на прикаминный коврик и, обращаясь к спинке дивана, на котором лежала Эмилия, разразился речью. Куда катится мир, вопрошал он, к чему придет общество, если какой-то тип с замашками гестаповца смеет врываться в твой дом и требовать отчета о каждой минуте за целую неделю, о каждой прогулке и поездке.
— Где я был в тот день и тот час! Какой дорогой приехал! Сколько там пробыл! Я сохранял предельное спокойствие. Я сказал: «Мой дорогой инспектор, вы полагаете, я веду дневник своих отлучек из дому? Вы сами могли бы ответить на подобные вопросы? Если да, я могу вам только посочувствовать, ибо это означает, что вы так поглощены сиюминутной жизнью и ее приземленным материализмом, что не способны к более высокому уровню постижений… Что до меня, то я живу в мире мысли — я занимаюсь идеями. Я посвятил себя важной работе, влиянию планет, и я не в состоянии вспомнить, что делал третьего января в три часа дня. Может, был дома, а может, нет. Мог работать в кабинете, читать, медитировать. В Лондоне я точно не был. Я его презираю: шум, грохот, вредные вибрации.
Мисс Силвер снисходительно улыбнулась.
— Мой дорогой Фрэнк, я всегда осторожна.
Глава 26
К тому моменту как инспектор Джексон закончил вежливые, но настойчивые расспросы, мистер Крэддок заметно приуныл. Он мог считать себя — и считал — образцом вежливости и философского спокойствия, но всякий, посмотрев на него со стороны, сразу бы понял, что он в дурном настроении. Он вошел в классную комнату, встал на прикаминный коврик и, обращаясь к спинке дивана, на котором лежала Эмилия, разразился речью. Куда катится мир, вопрошал он, к чему придет общество, если какой-то тип с замашками гестаповца смеет врываться в твой дом и требовать отчета о каждой минуте за целую неделю, о каждой прогулке и поездке.
— Где я был в тот день и тот час! Какой дорогой приехал! Сколько там пробыл! Я сохранял предельное спокойствие. Я сказал: «Мой дорогой инспектор, вы полагаете, я веду дневник своих отлучек из дому? Вы сами могли бы ответить на подобные вопросы? Если да, я могу вам только посочувствовать, ибо это означает, что вы так поглощены сиюминутной жизнью и ее приземленным материализмом, что не способны к более высокому уровню постижений… Что до меня, то я живу в мире мысли — я занимаюсь идеями. Я посвятил себя важной работе, влиянию планет, и я не в состоянии вспомнить, что делал третьего января в три часа дня. Может, был дома, а может, нет. Мог работать в кабинете, читать, медитировать. В Лондоне я точно не был. Я его презираю: шум, грохот, вредные вибрации.