Кубинский зал   ::   Харрисон Колин

Его стремление хоть изредка видеть дочь превратилось в желание лучше узнать ее, поговорить с ней. Именно это стало его главной целью, центром его вселенной, вокруг которого вращались теперь все его мысли и надежды. И чем больше Джей узнавал о Салли, тем сильнее его тянуло к ней. Ее телефонные разговоры с отцом, несомненно, были для него утонченной пыткой. Но таков уж характер каждого мужчины: ему всегда хочется того, что он не может получить, и Джею, когда он слышал в отводной трубке невинное щебетание ничего не подозревающей Салли, стало со временем казаться, что раз он зашел так далеко, для него вообще нет ничего невозможного. И не исключено, что он был не так уж не прав. В тот день в стейнвеевском магазине, когда Джей стоял позади кресла дочери и, почти касаясь ее плеч кончиками пальцев, глядел на ее блестящие, расчесанные на пробор волосы, он пережил своего рода триумф, который убедил его: он еще не до конца утратил связь со своим прежним «я» и – пусть частично – сохранил в себе былую энергию, юность, задор и невинность. То, что Салли в свои четырнадцать поразительно напоминала двадцатилетнюю Элайзу, тоже могло быть для него источником сладостной муки, ибо во внешности дочери Джей видел разом и свое прошлое, и будущее. Пусть мать девочки была потеряна для него навсегда, зато здесь, перед ним, был живой и здоровый ребенок – его ребенок, в силу обстоятельств лишившийся сначала одного, а потом и обоих естественных родителей.