Неформашки   ::   Абрамов Сергей Александрович

И тогда, словно поняв умновские зыбкие страхи, первый камазовец полуобнял Умнова, дыхнув на него сигаретно-пивным перегаром, и шепнул доверительно:

– Поверь на слово, друг: не рыпайся. Раз не можешь выбраться, значит – судьба. Значит, Краснокитежск – твой город.

– Какой мой? Какой мой? Я из Москвы, понял? Москвич я! Коренной!

– А чем твоя Москва от Краснокитежска отличается? Та же помойка. Только больше… Ладно, некогда Нам с тобой ля-ля разводить. Бывай, москвич. Держи нос по ветру, верное, блин, дело.

И все сразу, как по команде, пошли прочь, не оглядываясь, не попрощавшись, будто дела у них в момент подвернулись – важней некуда, будто спешка выпала – все горит, все пылает, не до пустого им трепа с посторонними шпионскими харями.

И тут перед Умновым возник кот. Не исключено, что он был родным братом утреннего приятеля Умнова, а может, и сам приятель неторопливо дотрусил от гостиницы до завода: и расцветка один к одному, и хвост антенной торчит, и глаз тот же – желтый, в крапинку, с черным щелевидным зрачком. Умнов любил кошек и легко запоминал их в лицо.

– Здорово, – сказал Умнов. – Это ты или не ты?

Кот не ответил, вопреки вздорным утверждениям классиков мировой литературы, повернулся и пошел, чуть покачиваясь на тонких длинных лапах, подрагивая худой антенкой, явно завлекая Умнова за собой. Тогда, утром, припомнил Умнов, он завлекал не зря – до близких ворот довел безошибочно.

Умнов, посмеиваясь про себя, пошел за котом. Думал: люди панически бегут от общения с ним, с пришельцем извне – если, конечно, не считать тех, кто его охраняет, – а кот сам на контакт набивается.