JК
Нет плохих вестей из Сиккима :: Прашкевич Геннадий Мартович
Страница: 27 из 42И губы(это я узнал позже) оказались у нее мягкие и сильные. Только увидев меня в душе, Женя заплакала.
– Я такой уродливый? – удивился я.
– Нет, ты совсем не уродливый. – По интонации чувствовалось, как она отчаянно врет. – Но раньше тебя как-то звали, да?
Какая разница? Я оставался Сергеем Александровичем – человеком, даже в жару носящим джинсы и рубашки с длинными рукавами. Впрочем, изучать тело капитана милиции Жени Кутасовой оказалось не в пример приятнее. Ведь я все делал как впервые. Женя это ценила. «Я часто о тебе думала, – шептала она. – Ну, после того, как самолет сгорел. Я ведь тебя из огня вытаскивала. Ты даже кричать не мог. Только бился, тебя судорогами передергивало, и весь пузырился».
Я этого не помнил.
«Откуда ты летел? Куда?»
Я, конечно, не помнил и этого.
«К кому ты летел?»
Не мог я ничего вспомнить.
«Все вы, мужчины, одинаковы! У нас на участке одного привлекли к ответственности за обман лично им покинутых женщин. Так он якобы не помнил ни одной. Пришлось предъявить рабочее досье и документальные фото».
На меня досье у капитана милиции не было.
«Ты не волнуйся, – просила она. – Просто пробуй вспомнить».
«Ничего не могу вспомнить».
«Ты не стараешься».
«Стараюсь».
«А если я поцелую вот так, – задыхалась она. – Или вот так? Правда, хорошо? Неужели тебя так никогда не целовали?»
«Я не знаю».
«Ну, ты у меня прямо придурок».
– Я такой уродливый? – удивился я.
– Нет, ты совсем не уродливый. – По интонации чувствовалось, как она отчаянно врет. – Но раньше тебя как-то звали, да?
Какая разница? Я оставался Сергеем Александровичем – человеком, даже в жару носящим джинсы и рубашки с длинными рукавами. Впрочем, изучать тело капитана милиции Жени Кутасовой оказалось не в пример приятнее. Ведь я все делал как впервые. Женя это ценила. «Я часто о тебе думала, – шептала она. – Ну, после того, как самолет сгорел. Я ведь тебя из огня вытаскивала. Ты даже кричать не мог. Только бился, тебя судорогами передергивало, и весь пузырился».
Я этого не помнил.
«Откуда ты летел? Куда?»
Я, конечно, не помнил и этого.
«К кому ты летел?»
Не мог я ничего вспомнить.
«Все вы, мужчины, одинаковы! У нас на участке одного привлекли к ответственности за обман лично им покинутых женщин. Так он якобы не помнил ни одной. Пришлось предъявить рабочее досье и документальные фото».
На меня досье у капитана милиции не было.
«Ты не волнуйся, – просила она. – Просто пробуй вспомнить».
«Ничего не могу вспомнить».
«Ты не стараешься».
«Стараюсь».
«А если я поцелую вот так, – задыхалась она. – Или вот так? Правда, хорошо? Неужели тебя так никогда не целовали?»
«Я не знаю».
«Ну, ты у меня прямо придурок».