JК
Нет плохих вестей из Сиккима :: Прашкевич Геннадий Мартович
Страница: 33 из 42 – Ее не найду, тебя застрелю! Надоело! Ты только посмотри, она рылась в моих рецептах! Где она? Не ври! Точно, в рецептах рылась! Я их недавно переписала!».
«Прекрати! Зачем ей твои рецепты?»
Тогда Женя заплакала:
«Не оставляй меня одну перед зеркалом».
Мы молча отправились обыскивать квартиру.
Проверили окна и двери. Проверили все уголки, где мог прятаться взрослый, и даже где ребенок не мог спрятаться. Заглянули даже в унитаз, чтобы быть спокойней. Не вынырнет же она оттуда? Конечно, ничего не нашли, но на следующую ночь капитан милиции Женя Кутасова (я ночевал дома, не пришел) снова увидела все ту же рыжую в сатиновой юбке и в блузке из какого-то грубого полотна. «Это где ее так обшивают?» Страшась привидений, капитан милиции Женя Кутасова теперь даже в туалет ходила чуть ли не в форме. Страдала:
«Не хочу жить с твоими сучками».
«Они не мои. Они, скорее, твои».
«Все вы так говорите!»
Не знаю. Наши страдания обычно вызваны нашим невежеством.
Из ста сорока двух пассажиров сгоревшего самолета выжил только я.
Почему? Не знаю.
Зачем? Не знаю.
Ни памяти у меня, ни прошлого. И никого я не водил в квартиру капитана милиции Жени Кутасовой. Это она из принципа меня доставала: «Видишь, ты ушел, и сучек твоих нет. Наверное, у тебя ночуют». И добавляла со странной интонацией (может, врала): «Не хочу тебя видеть. Не приходи».
4
Солнце светило.
Пахло скошенной травой.
Картонную коробку я держал подмышкой.
Потом присел на зеленую деревянную скамью перекурить.
«Прекрати! Зачем ей твои рецепты?»
Тогда Женя заплакала:
«Не оставляй меня одну перед зеркалом».
Мы молча отправились обыскивать квартиру.
Проверили окна и двери. Проверили все уголки, где мог прятаться взрослый, и даже где ребенок не мог спрятаться. Заглянули даже в унитаз, чтобы быть спокойней. Не вынырнет же она оттуда? Конечно, ничего не нашли, но на следующую ночь капитан милиции Женя Кутасова (я ночевал дома, не пришел) снова увидела все ту же рыжую в сатиновой юбке и в блузке из какого-то грубого полотна. «Это где ее так обшивают?» Страшась привидений, капитан милиции Женя Кутасова теперь даже в туалет ходила чуть ли не в форме. Страдала:
«Не хочу жить с твоими сучками».
«Они не мои. Они, скорее, твои».
«Все вы так говорите!»
Не знаю. Наши страдания обычно вызваны нашим невежеством.
Из ста сорока двух пассажиров сгоревшего самолета выжил только я.
Почему? Не знаю.
Зачем? Не знаю.
Ни памяти у меня, ни прошлого. И никого я не водил в квартиру капитана милиции Жени Кутасовой. Это она из принципа меня доставала: «Видишь, ты ушел, и сучек твоих нет. Наверное, у тебя ночуют». И добавляла со странной интонацией (может, врала): «Не хочу тебя видеть. Не приходи».
4
Солнце светило.
Пахло скошенной травой.
Картонную коробку я держал подмышкой.
Потом присел на зеленую деревянную скамью перекурить.