JК
Нет жизни никакой :: Твердов Антон
Страница: 31 из 418 — Минутку внимания!
Он шагнул к смолкшей чернокожей группе и торопливо проговорил:
— Простите… — поднял с песка свои брюки и достал из кармана зажигалку. — А теперь трепещите, несчастные! — театральным басом взревел Турусов. — Сейчас на ваших глазах я извлеку божественные искры пламени из своих божественных пальцев!
Он щелкнул зажигалкой. Почти невидимый на ярком солнце огонек взметнулся вверх и установился над головкой зажигалки, слегка покачиваясь, как загипнотизированная кобра. Негры восхищенно зацокали языками, а тот, который щеголял в турусовском пальто, даже охнул, приложив ладони к щекам и покачав головой.
— Трепещите, несчастные! — снова взвыл ободренный произведенным эффектом Степан Михайлович. — Сейчас я потушу божественное пламя своими божественными пальцами!
Он спрятал зажигалку в кулаке и взмахнул руками. Негры зашушукались между собой. Тот, который был в пальто, Шагнул вперед.
«Он, наверное, главный у них, — догадался Турусов. — Хочет пасть в ноги и от имени всего племени попросить прощения…»
Для пущего эффекта Степан Михайлович сдвинул брови и зарычал. Негр, не выказав, впрочем, на лоснящейся морде ни капли страха, подошел к Турусову, достал из кармана пальто пачку «Мальборо», ту самую, начатую Степаном Михайловичем еще в кабинете родной редакции, вытащил сигарету и сунул ее в рот. Потом посмотрел на оторопевшего главного редактора и довольно внятно проговорил:
— Зиппа. Чик-чик…
Не отдавая себе отчета в собственных действиях, Турусов дал ему прикурить.
Он шагнул к смолкшей чернокожей группе и торопливо проговорил:
— Простите… — поднял с песка свои брюки и достал из кармана зажигалку. — А теперь трепещите, несчастные! — театральным басом взревел Турусов. — Сейчас на ваших глазах я извлеку божественные искры пламени из своих божественных пальцев!
Он щелкнул зажигалкой. Почти невидимый на ярком солнце огонек взметнулся вверх и установился над головкой зажигалки, слегка покачиваясь, как загипнотизированная кобра. Негры восхищенно зацокали языками, а тот, который щеголял в турусовском пальто, даже охнул, приложив ладони к щекам и покачав головой.
— Трепещите, несчастные! — снова взвыл ободренный произведенным эффектом Степан Михайлович. — Сейчас я потушу божественное пламя своими божественными пальцами!
Он спрятал зажигалку в кулаке и взмахнул руками. Негры зашушукались между собой. Тот, который был в пальто, Шагнул вперед.
«Он, наверное, главный у них, — догадался Турусов. — Хочет пасть в ноги и от имени всего племени попросить прощения…»
Для пущего эффекта Степан Михайлович сдвинул брови и зарычал. Негр, не выказав, впрочем, на лоснящейся морде ни капли страха, подошел к Турусову, достал из кармана пальто пачку «Мальборо», ту самую, начатую Степаном Михайловичем еще в кабинете родной редакции, вытащил сигарету и сунул ее в рот. Потом посмотрел на оторопевшего главного редактора и довольно внятно проговорил:
— Зиппа. Чик-чик…
Не отдавая себе отчета в собственных действиях, Турусов дал ему прикурить.