JК
Кутюрье смерти :: Обер Брижит
Страница: 159 из 195У кустов закопошилась какая-то тень, он, резко включив фары, выхватил ими из тьмы старую шлюху в шерстяной шапке. Она подпрыгнула в неожиданном пучке света и, как обезумевший заяц, бросилась наутек. Коротышка улыбнулся своим мыслям. И снова погрузился в угрюмые размышления.
Инстинкт хищника предупреждал его, что счастливые денечки кончились. Они сели ему на хвост, из хищника он превращался в добычу. Он чувствовал, что должен затаиться и приготовиться к бегству. Он вытащил из кармана куртки бумажник и проверил, все ли на месте — чековая книжка, кредитка и мамина фотография. Ее прекрасное, не тронутое тлением лицо улыбалось ему. Он ласково провел по фотографии дрожащим пальцем в засохшей крови и смазке. Мама такая красивая.
Слишком красивая для такой свиньи, как Пьеро, слишком красивая, чтобы слиться с ним в единое целое — в мерзкую задыхающуюся тварь, у которой было две спины и две головы, эта двухголовая тварь не любила своего дорогого малыша, она открывала оба своих рта и стонала по-звериному, а тяжесть топора в руке успокаивала. Дрова колоть он умел — всегда делал это хорошо и быстро; он был маленьким, но сильным и никак не мог забыть, каким мерзким голосом двухголовая тварь-мама крикнула ему: «Выйди отсюда, оставь нас! Я отправлю тебя в пансион, ты меня в конце концов достал!» А двухголовая тварь-Пьеро сыто улыбалась, и на подбородке у него были слюни. Но так он не позволит говорить с собой. Тяжесть топора.
Инстинкт хищника предупреждал его, что счастливые денечки кончились. Они сели ему на хвост, из хищника он превращался в добычу. Он чувствовал, что должен затаиться и приготовиться к бегству. Он вытащил из кармана куртки бумажник и проверил, все ли на месте — чековая книжка, кредитка и мамина фотография. Ее прекрасное, не тронутое тлением лицо улыбалось ему. Он ласково провел по фотографии дрожащим пальцем в засохшей крови и смазке. Мама такая красивая.
Слишком красивая для такой свиньи, как Пьеро, слишком красивая, чтобы слиться с ним в единое целое — в мерзкую задыхающуюся тварь, у которой было две спины и две головы, эта двухголовая тварь не любила своего дорогого малыша, она открывала оба своих рта и стонала по-звериному, а тяжесть топора в руке успокаивала. Дрова колоть он умел — всегда делал это хорошо и быстро; он был маленьким, но сильным и никак не мог забыть, каким мерзким голосом двухголовая тварь-мама крикнула ему: «Выйди отсюда, оставь нас! Я отправлю тебя в пансион, ты меня в конце концов достал!» А двухголовая тварь-Пьеро сыто улыбалась, и на подбородке у него были слюни. Но так он не позволит говорить с собой. Тяжесть топора.