JК
Никого над нами :: Черный Игорь
Страница: 87 из 89Но куда ж мы теперь едем-то?
— Пока ты, брат, отсыпался, я поговорил кое с кем. Здесь еще есть болотники. Чего, собственно, и следовало ожидать. Они всегда кучно селятся, гнездом.
— Что, опять в трясину? — ужаснулся Корбулон.
— Может быть.
— Зачем они тебе, зачем? — страдал кентавр. — Золота ты не берешь…
«Да, не беру. Только кости жертв. И еще — души дивов, если, конечно, у них это настоящие души, а не алхимический туман».
— Вообразил себя непобедимым, да-а? Решил, что ты есть великий маг, победитель нечисти? Обо мне ты, конечно, не думал, ну совсем, ну ни на полстолечка! — обиженно и плаксиво затянул человекоконь.
Ким не отвечал. Корбулон стенал, скулил, однако послушно нес седока все дальше и дальше от оживленной дороги, приличных таверн, гостеприимных постоялых дворов и приятного общества кентаврих.
Деревенька им попалась совершенно захудаленькая. С трудом верилось, что всего в полудне пути отсюда — большой тракт. Низкие, соломой крытые избенки с подслеповатыми окнами, покосившиеся, скривившиеся; тощие свиньи; поджарые, словно для бегов готовящиеся куры; худые псы, тотчас поднявшие жуткий перебрех.
— Эй, почтенный! — окликнул Ким первого попавшегося мужичка, босого, в худой серой рубахе и латаных-перелатаных портах — Тут у вас, говорят, болотник завелся? Житья не дает?
— Не дает, мил-человек, как есть не дает! — Мужичок поклонился. Ким не носил герба, следовательно, к благородному сословию не принадлежал.
— Пока ты, брат, отсыпался, я поговорил кое с кем. Здесь еще есть болотники. Чего, собственно, и следовало ожидать. Они всегда кучно селятся, гнездом.
— Что, опять в трясину? — ужаснулся Корбулон.
— Может быть.
— Зачем они тебе, зачем? — страдал кентавр. — Золота ты не берешь…
«Да, не беру. Только кости жертв. И еще — души дивов, если, конечно, у них это настоящие души, а не алхимический туман».
— Вообразил себя непобедимым, да-а? Решил, что ты есть великий маг, победитель нечисти? Обо мне ты, конечно, не думал, ну совсем, ну ни на полстолечка! — обиженно и плаксиво затянул человекоконь.
Ким не отвечал. Корбулон стенал, скулил, однако послушно нес седока все дальше и дальше от оживленной дороги, приличных таверн, гостеприимных постоялых дворов и приятного общества кентаврих.
Деревенька им попалась совершенно захудаленькая. С трудом верилось, что всего в полудне пути отсюда — большой тракт. Низкие, соломой крытые избенки с подслеповатыми окнами, покосившиеся, скривившиеся; тощие свиньи; поджарые, словно для бегов готовящиеся куры; худые псы, тотчас поднявшие жуткий перебрех.
— Эй, почтенный! — окликнул Ким первого попавшегося мужичка, босого, в худой серой рубахе и латаных-перелатаных портах — Тут у вас, говорят, болотник завелся? Житья не дает?
— Не дает, мил-человек, как есть не дает! — Мужичок поклонился. Ким не носил герба, следовательно, к благородному сословию не принадлежал.