Ночь Седьмой тьмы   ::   Истерман Дэниел

Он думал о ее улыбке в баре, когда он сообщил ей, что ее мужа нашли в парке сперерезанным горлом и вырванным языком. Она выглядела усталой: он был готов принять это в качестве объяснения.

Наступили сумерки, тихие и тусклые. Дождь по-прежнему сыпал с небес, холодный, окрашенный разбухшими от воды голубыми и золотистыми огнями. Он низвергался мерным водопадом на сияющие небоскребы центрального Манхэттена, на бары, театры и модные галереи с серыми стенами, на стекло и мрамор, плексиглас и бронзу, ложь, позы и выхолощенные подобия настоящих вещей. Он бездумно падал на темные дома Гарлема, на обозленно торчащие вавилонские башни Бруклина и южного Бронкса, на жилые новостройки и железные дороги, на дерево, ржавчину, битое стекло, на новую ложь, новые позы, новые подобия.

Они беспокойно ехали по сверкающим, как столовое серебро, улицам, на которых не было видно ни одного человека. Дождь и огни изо всех сил пытались сотворить нечто волшебное из грязи и убожества, но ничто не могло рассеять сгустившуюся здесь тьму. Их мир был грубой, жестокой реальностью, которую ни одна волшебная палочка не могла превратить в сказочную страну. Дождь барабанил по металлической крыше машины и струился по запотевшему ветровому стеклу.

– Вы не знаете, кто мог бы убить его? – спросил Абрамс. Он смотрел прямо вперед, чтобы не смотреть на нее.

Она ответила не сразу, наблюдая, как капли дождя падают на стекло и исчезают. Что мог полицейский-еврей понять в причинах смерти Рика?

– Нет, – сказала она.