Ночь Седьмой тьмы   ::   Истерман Дэниел

Ему хотелось встатьи закричать, но это было бы лишь сигналом к смерти Давиты.

Вошел епископ Порт-о-Пренса. Голос объявил о прибытии президента. Собрание поднялось на ноги с шарканьем и приглушенными покашливаниями. Президент медленно прошел по центральному проходу, сопровождаемый по бокам гвардейцами в парадных мундирах. Он был в черном и повязал на рукав черную бархатную ленту. Рубен напряженно всматривался в него сквозь ажурную каменную решетку, стараясь хорошенько разглядеть человека, которого он должен был убить.

Позади Цицерона, в парадном мундире, говорившем о солидном повышении в звании, шел Макс Беллегард. Рядом с ним шла не его жена и не его мать, а его сестра Анжелина, одетая во все черное, в трауре, как в тот день, когда Рубен впервые увидел ее.

* * *



Колокол остановился как-то сразу, словно замороженный. Мягко, нежно эхо его последней ноты, дрожа, растаяло в редком воздухе. На улицах все движение было остановлено с восьми часов. Тишина упала на столицу, как хищная птица с небес, зловещая, тяжелокрылая.

Внутри собора тонко зазвенел крошечный колокольчик, чистый и резкий на фоне сдавленных всхлипываний. Не все пришли сюда просто посмотреть или выразить почтение. Священники в траурных облачениях начали заупокойную мессу, их лица, увенчанные клубами благовоний, были сама торжественность и печаль.

Она опустилась на скамью в первом ряду подле своего брата, среди генералов и дипломатов. Он видел, что она встревожена.