JК
Ночь Седьмой тьмы :: Истерман Дэниел
Страница: 57 из 525О дне переезда он помнил только, как у дяди Аврама свалилась с головы шляпа, когда он помогал отцу Рубена поднять в грузовик тяжелый комод. Рубен тогда расхохотался во весь голос и получил затрещину.
Дядя Аврам умер через две недели после этого, и Рубен плакал на похоронах от неясного страха, что его смех мог каким-то образом подтолкнуть старика в могилу. Только дядя Аврам не был стариком, он просто болел. И вовсе не смех его убил. Просто его слишком часто сгоняли с насиженного места, и очередной раз оказался роковым.
В последующие годы к Рубену пришло понимание. Где-то в глубине себя он все еще чувствовал притаившегося там дядю Аврама, с его огромной меховой шапкой, надвинутой на лоб, обеими руками прижимающего к себе прошлое, словно священную реликвию. Даже после того как Рубен стал полицейским, даже после его перевода в Восемьдесят восьмой участок три года назад, он настоял на том, чтобы сохранить за собой квартиру на Флэтбуш. Она находилась в пятнадцати кварталах от дома его родителей в Боро-Парке – он мог дойти пешком до своего детства.
Рядом с домом его родителей, на углу 49-й улицы и 14-й Авеню стояла его старая йешива, Баис Иаков. В противоположной стороне, в подвале дома через два квартала находилась маленькая синагога, куда отец впервые отвел его на молитву. Никто из ближайших родственников не жил дальше, чем в пятнадцати минутах ходьбы. Выходя на эти улицы, моргая глазами, он путешествовал во времени.
Находясь на дежурстве, он становился полицейским.
Дядя Аврам умер через две недели после этого, и Рубен плакал на похоронах от неясного страха, что его смех мог каким-то образом подтолкнуть старика в могилу. Только дядя Аврам не был стариком, он просто болел. И вовсе не смех его убил. Просто его слишком часто сгоняли с насиженного места, и очередной раз оказался роковым.
В последующие годы к Рубену пришло понимание. Где-то в глубине себя он все еще чувствовал притаившегося там дядю Аврама, с его огромной меховой шапкой, надвинутой на лоб, обеими руками прижимающего к себе прошлое, словно священную реликвию. Даже после того как Рубен стал полицейским, даже после его перевода в Восемьдесят восьмой участок три года назад, он настоял на том, чтобы сохранить за собой квартиру на Флэтбуш. Она находилась в пятнадцати кварталах от дома его родителей в Боро-Парке – он мог дойти пешком до своего детства.
Рядом с домом его родителей, на углу 49-й улицы и 14-й Авеню стояла его старая йешива, Баис Иаков. В противоположной стороне, в подвале дома через два квартала находилась маленькая синагога, куда отец впервые отвел его на молитву. Никто из ближайших родственников не жил дальше, чем в пятнадцати минутах ходьбы. Выходя на эти улицы, моргая глазами, он путешествовал во времени.
Находясь на дежурстве, он становился полицейским.