Ночь пяти стихий   ::   Стальнов Илья

На двадцать положишь — двадцать человек погибнет, а двадцать первому все и достанется.

— Ну да, правда?

— Может, и правда. Но коль даже можешь клад взять, все равно нечистые помешать стараются — слетаются, шалят, жизни кладокопателя лишить пытаются и орут при этом громовым голосом: «Режь, бей! Души! Жги!» Лишь кто смел и может, не оглядываясь ни на что, взять все, тот возьмет. Но при этом зараз больше должен прихватить, ибо клады есть, которые только раз человеку открываются. А потом под землю уходят. А иногда кровь человечья, лучше детская, надобна, чтобы клад этот из-под земли выудить. Тогда появляется в ослепительном свете наполненный золотом и каменьями сундук, и мало кто свет этот выдержать может.

— А мне сказывали. Что один дьячок стал яму рыть, чтобы поставить верею у ворот, и на громадную корчагу с золотом наткнулся. От радости и удивления у него неприличное словцо возьми да и вырвись, от чего корчага начала в землю опускаться, пока совсем не провалилась. А еще говорят, что есть клады, караульщики которых деньги взаймы дают. А кто вовремя не отдаст их, того нечистая сила лютой смерти предает.

— Да много чего болтают. Я сам, бывало, клады зарывал, но маленькие, всего-то несколько монет, так что заклинания из-за них глупо было произносить. По-моему, больше наговорено про несметные богатства. Где же столько золота найти? Правда, об одном кладе, где всего несчетно, я все-таки слышал. О настоящем, без брехни, кладе.

— Расскажи!

— В конце смуты это было.