Ночь пяти стихий   ::   Стальнов Илья

— Давай, — кивнул Убивец.

Один из лиходеев встал на плечи другому, перемахнул через частокол из заостренных кольев, плотно пригнанных друг к другу, отодвинул щеколду и распахнул ворота. Братва с гвалтом и шумом повалила во двор, который был почти пустым, хотя обычно дворы, где проживают бояре, застроены амбарами, кладовыми, сараями, помещениями для слуг, там толпится дворня, гуляет скот и птица.

Сзади послышался женский визг.

— Отпусти, ирод!

— Тихо, девка!

Гришка, стоявший у частокола, обернулся и увидел, что татарин, шибко охочий до баб, высадил дверь, вломился в избу и вытащил оттуда яростно отбивавшуюся девчушку. Хан сумел схватить ее за волосы и со смехом встряхнул, как мешок. Тут Гришка смог рассмотреть ее круглое, красивое, красное от ярости лицо. У него все оборвалось внутри, когда он представил, что могут сделать братцы с этой девахой. В лучшем случае — снасильничают и отпустят на все четыре стороны. В худшем…

— Мая-я будет. Эх, деваха, заживем! — заулыбался татарин, обнажая рот с гнилыми, редкими зубами. — Хороша деваха, никому не дам.

Он отвесил ей звонкую оплеуху и потащил к терему, чтобы не опоздать к грабежу.

Тем временем Евлампий колотил ногой по крепкой двери, крича во все горло:

— Открывай, леший тебя задери! Сейчас дом палить буду.

— Ладно, — донесся из-за двери глухой голос. — Только чтоб меня и дворню не забижать.

— Не боись, не обидим.