Ночь пяти стихий   ::   Стальнов Илья

Молился Агафон денно и нощно за матушку-Русь, иноземцами,несправедливцами жестокими да войной и голодом истерзанную. Без устали бил поклоны, целовал образа, взывал к Богу. Варваре порой приходило в голову, что Агафон не всегда похож на истинного отшельника — в глазах его горел веселый огонь, был он не прочь пошутить, беззлобно подначить. Суровости, угрюмости и неприступности, которые полагаются истинному отшельнику, в нем не водилось. Зато были доброта и любовь к каждому человеку и ко всему живому — будь то хоть букашка, хоть дерево. Не горел он большим желанием усмирять плоть — всегда был доволен, когда Варвара приносила ему вкусную еду. Тогда он «вводился в грех» и предавался чревоугодию.

Агафон обладал какой-то таинственной силой и иногда делал такие вещи, что Варвара со страхом спрашивала:

— А не колдун ли ты, дед?

— Кто знает… А хотя бы и колдун, но человек-то все равно Господу нашему преданный…

После таких разговоров в душу Варвары закрадывались сомнения. Она с детства немало была наслышана о колдунах. Из этих рассказов что-то подходило к деду Агафону как нельзя лучше, что-то вообще не имело с ним ничего общего. Помнит Варя, как рассказывала ей бабка, что колдун должен обязательно иметь мутный свирепый взор, серое лицо, сросшиеся брови, злую улыбку, морщинистый лоб. Говорила, что колдуны сутулы, малоразговорчивы, любят что-то все время шептать себе под нос. Ничего общего с внешностью Агафона это не имело.