Ночь пяти стихий   ::   Стальнов Илья

— Сие мне неведомо, — зевнув и отхлебнув вина, скучающе произнес Роман. — Кто угодно может змеем этим оказаться. Возможно, и ты, Иосиф.

— Почему это я?

— Да ты же знал, что братва в сельцо собиралась. Помню, Убивец тебе об этом самолично рассказывал:

— Не, не говорил ничего… Ну, кажется, не говорил.

— Говорил, я знаю. Ежели выгода тебе будет или хвост задымится, то ты отца родного продашь. Продашь ведь?

— Да как можно?

— Продашь. Так что, может, ты и есть тот Иуда Искариотский… Ну чего погрустнел? Я пока тебя в том не виню. Когда обвиню — ох, худо тебе придется. Хоть и дорог ты мне, Иосиф, но в кипящем котле я тебя все же сварю. А иначе нельзя, ибо атаман я справедливый… Ну ладно, чего без толку языком молоть. Узнал что?

— Узнал. Вроде у купца Егория имеется…

— А ежели и там не та?

— Тогда дальше искать буду.

— Будешь, куда ж тебе деваться.

— Хоть бы объяснил, на что она тебе, штуковина эта. Я б, можа, лучше искать стал, коль знал б.

— Ничего тебе интересного в ней нет. Тебе лишь бы деньга шла да брюхо сыто было. Куда тебе о высоких порывах душевных размышлять.

— Так ты для души ее ищешь? Наши души скоро черти в ад утащат.

— Это твою, Иосиф, утащат, поскольку она у тебя черна и бесстыдна. А я после убийства не забываю Богу свечку за безвинно загубленных поставить и на храм пожертвовать. А книга та святая мне нужна, чтоб лучше грехи замаливать.