JК
Ночной экспресс :: Алехин Леонид
Страница: 1 из 65Аннотация: Третий рассказ цикла «Ночные истории».
Терракотовые воины. Могила Императора Нижнего Неба. Легенды Города на Неве. Меч Воина-Дракона. Бронепоезд «Ермак». Человек-танк и живая динамо-машина.
Сказки кончились. Начинается легенда.
---------------------------------------------
Леонид АЛЕХИН
НОЧНОЙ ЭКСПРЕСС
Прага-Вена, 1929 г. (сегодня)
Инге не хватало стука колес. Проводник-чех, говоривший на старомодном, но правильном русском, объяснил, что немцы кладут шпалы без стыков. Получается гладкий такой шорох, особенно, когда поезд идет быстро.
Узнав, что без стука она не может заснуть в поезде, проводник приходил к ней с некрепко заваренным чаем и медом. Видимо, он искренне сочувствовал ее горю, но утешать напрямую стеснялся.
— Мадам к лицу черное, — сказал он, провожая Ингу утром в вагон-ресторан.
— Мадмуазель, — поправила она. Улыбнулась через силу. — Спасибо, Янек.
«О Дева Мария!» — говорили его глаза. «Еще и вдова! И ребенок, и муж, какое несчастье».
На границе Янека сменил неразговорчивый прусак с серым лицом. Он распахнул дверь, впуская таможенника в зеленом, с кожаным бюваром в руках.
Жестом таможенник попросили ее открыть саквояж. Не стал рыться в белье, глянул, поставил крестик в своих бумагах. Указал на багажную полку.
— Das geh?rt auch Ihnen?
— Это гроб, — ответила она по-французски. — Вот документы на него.
Она протянула справку с приложенным переводом.
Терракотовые воины. Могила Императора Нижнего Неба. Легенды Города на Неве. Меч Воина-Дракона. Бронепоезд «Ермак». Человек-танк и живая динамо-машина.
Сказки кончились. Начинается легенда.
---------------------------------------------
Леонид АЛЕХИН
НОЧНОЙ ЭКСПРЕСС
Прага-Вена, 1929 г. (сегодня)
Инге не хватало стука колес. Проводник-чех, говоривший на старомодном, но правильном русском, объяснил, что немцы кладут шпалы без стыков. Получается гладкий такой шорох, особенно, когда поезд идет быстро.
Узнав, что без стука она не может заснуть в поезде, проводник приходил к ней с некрепко заваренным чаем и медом. Видимо, он искренне сочувствовал ее горю, но утешать напрямую стеснялся.
— Мадам к лицу черное, — сказал он, провожая Ингу утром в вагон-ресторан.
— Мадмуазель, — поправила она. Улыбнулась через силу. — Спасибо, Янек.
«О Дева Мария!» — говорили его глаза. «Еще и вдова! И ребенок, и муж, какое несчастье».
На границе Янека сменил неразговорчивый прусак с серым лицом. Он распахнул дверь, впуская таможенника в зеленом, с кожаным бюваром в руках.
Жестом таможенник попросили ее открыть саквояж. Не стал рыться в белье, глянул, поставил крестик в своих бумагах. Указал на багажную полку.
— Das geh?rt auch Ihnen?
— Это гроб, — ответила она по-французски. — Вот документы на него.
Она протянула справку с приложенным переводом.