JК
Новая весна :: Джордан Роберт
Страница: 13 из 29Очень тревожный признак.
В нижней части города у северной стены дворцов не было и в помине, лишь лавки и таверны, гостиницы, конюшни и фургонные дворы. Возле длинных складов царила суматоха, но на колясках тут не ездили, да и на большинстве улиц едва удалось бы развернуть телегу. Однако народу здесь оказалось не меньше, чем на широких центральных улицах, и так же оглушал шум. Местные уличные артисты ветошь своих нарядов старались возместить лужеными глотками, от них не отставали и покупатели с продавцами — эти орали во всю мочь, будто хотели, чтобы их услыхали на следующем перекрестке. В этакой толкотне наверняка шастает уйма карманников и других охотников на чужие кошельки — кто из них уже завершил свои дела в верхнем городе, а кто только снарядился на дневной промысел. Удивительнее было бы обратное — ведь в городе, куда съехалось столько купцов и торговцев, раздолье для всякой воровской шатии. Когда в толчее невидимые пальцы во второй раз легонько скользнули по куртке, Лан засунул свой кошель под рубашку. Любой банкир ссудит его суммой куда большей, под залог шайнарского имения — его владельцем Лан стал после совершеннолетия, — но лишиться сейчас наличности означало бы, что придется воспользоваться гостеприимством Оленьего Холма.
В первых трех гостиницах — крытые шифером серокаменные кубы с яркими вывесками над дверями — хозяева не могли предложить путникам даже чуланчика.
В нижней части города у северной стены дворцов не было и в помине, лишь лавки и таверны, гостиницы, конюшни и фургонные дворы. Возле длинных складов царила суматоха, но на колясках тут не ездили, да и на большинстве улиц едва удалось бы развернуть телегу. Однако народу здесь оказалось не меньше, чем на широких центральных улицах, и так же оглушал шум. Местные уличные артисты ветошь своих нарядов старались возместить лужеными глотками, от них не отставали и покупатели с продавцами — эти орали во всю мочь, будто хотели, чтобы их услыхали на следующем перекрестке. В этакой толкотне наверняка шастает уйма карманников и других охотников на чужие кошельки — кто из них уже завершил свои дела в верхнем городе, а кто только снарядился на дневной промысел. Удивительнее было бы обратное — ведь в городе, куда съехалось столько купцов и торговцев, раздолье для всякой воровской шатии. Когда в толчее невидимые пальцы во второй раз легонько скользнули по куртке, Лан засунул свой кошель под рубашку. Любой банкир ссудит его суммой куда большей, под залог шайнарского имения — его владельцем Лан стал после совершеннолетия, — но лишиться сейчас наличности означало бы, что придется воспользоваться гостеприимством Оленьего Холма.
В первых трех гостиницах — крытые шифером серокаменные кубы с яркими вывесками над дверями — хозяева не могли предложить путникам даже чуланчика.