JК
О дивный новый мир :: Хаксли Олдос
Страница: 47 из 51Там любовная сцена есть на медвежьейшкуре, говорят, изумительная. Воспроизведен каждый медвежий волосок. Потрясающие осязательные эффекты.
– Потому-то вам и не преподают историю, – продолжал Главноуправитель. – Но теперь пришло время…
Директор взглянул на него обеспокоенно. Ходят ведь странные слухи о старых запрещенных книгах, спрятанных у Монда в кабинете, в сейфе. Поэзия, библии всякие – Форд знает что.
Мустафа Монд заметил этот беспокойный взгляд, и уголки его красных губ иронически дернулись.
– Не тревожьтесь, Директор, – сказал он с легкой насмешкой, – они не развратятся от моей беседы.
Директор устыженно промолчал.
Презирающих тебя сам встречай презрением. На лице Бернарда застыла надменная улыбка. Медвежий волосок – вот что они ценят.
– Обязательно слетаю, – сказал Генри Фостер.
Мустафа Монд подался вперед, к слушателям, потряс поднятым пальцем.
– Вообразите только, – произнес он таким тоном, что у юнцов под ложечкой похолодело, задрожало. – Попытайтесь вообразить, что это означало – иметь живородящую мать.
Опять это непристойное слово. Но теперь ни у кого на лице не мелькнуло и тени улыбки.
– Попытайтесь лишь представить, что означало «жить в семье».
Студенты попытались, но видно было, что без всякого успеха.
– А известно ли вам, что такое было «родной дом»?
– Нет, – покачали они головой.
– Потому-то вам и не преподают историю, – продолжал Главноуправитель. – Но теперь пришло время…
Директор взглянул на него обеспокоенно. Ходят ведь странные слухи о старых запрещенных книгах, спрятанных у Монда в кабинете, в сейфе. Поэзия, библии всякие – Форд знает что.
Мустафа Монд заметил этот беспокойный взгляд, и уголки его красных губ иронически дернулись.
– Не тревожьтесь, Директор, – сказал он с легкой насмешкой, – они не развратятся от моей беседы.
Директор устыженно промолчал.
Презирающих тебя сам встречай презрением. На лице Бернарда застыла надменная улыбка. Медвежий волосок – вот что они ценят.
– Обязательно слетаю, – сказал Генри Фостер.
Мустафа Монд подался вперед, к слушателям, потряс поднятым пальцем.
– Вообразите только, – произнес он таким тоном, что у юнцов под ложечкой похолодело, задрожало. – Попытайтесь вообразить, что это означало – иметь живородящую мать.
Опять это непристойное слово. Но теперь ни у кого на лице не мелькнуло и тени улыбки.
– Попытайтесь лишь представить, что означало «жить в семье».
Студенты попытались, но видно было, что без всякого успеха.
– А известно ли вам, что такое было «родной дом»?
– Нет, – покачали они головой.