JК
О пользе проклятий :: Панкеева Оксана Петровна
Страница: 67 из 91 – Но этобыло по делам, притом по особо секретным, так что не расскажу.
– Я не собираюсь её обижать! – все не успокаивался Ромеро. – Я вежливо предложу.
– Тупой ты ублюдок, тебе ясно сказано, если ты ей понравишься, она сама к тебе подойдёт. А если нет, никакого смысла предлагать. Нимфы сами выбирают мужчин. На своё усмотрение. И твоё желание для неё ничего не значит.
– А что мне сделать, чтобы ей понравиться? Кантор, ты же её знаешь, скажи, что она любит?
– Ничего ты не сделаешь. Она заглядывает в людей и видит что-то внутри нас. Отвяжись.
Кантор развернулся на стуле, чтобы видеть зал, и стал наблюдать за танцем.
«…Ах, несравненная Азиль, ты действительно ничуть не изменилась за эти годы. Тебе не было ещё пятнадцати, когда мы с тобой познакомились, а сейчас тебе почти двадцать два. Люди взрослеют за это время, а ты совершенно не изменилась. У тебя все те же детские глаза и ты все так же божественно танцуешь, как умеют только нимфы. Ты по-прежнему любишь ходить босиком и носить яркие хитанские юбки. А танцуешь ты только босиком и никак иначе. Ты кружишься, лёгкая и яркая, как бабочка, в своей алой с золотом юбке, мелькают твои босые ножки, и вместе с тобой танцуют твои чёрные локоны, твои браслеты и ожерелья, и маленький бубен в твоих руках… И ты по-прежнему обожаешь ромашки. Ну почему у меня сейчас нет с собой ромашек? Я осыпал бы тебя белыми цветами, а ты бы радовалась и прыгала, как маленькая девочка, и хлопала в ладошки.
– Я не собираюсь её обижать! – все не успокаивался Ромеро. – Я вежливо предложу.
– Тупой ты ублюдок, тебе ясно сказано, если ты ей понравишься, она сама к тебе подойдёт. А если нет, никакого смысла предлагать. Нимфы сами выбирают мужчин. На своё усмотрение. И твоё желание для неё ничего не значит.
– А что мне сделать, чтобы ей понравиться? Кантор, ты же её знаешь, скажи, что она любит?
– Ничего ты не сделаешь. Она заглядывает в людей и видит что-то внутри нас. Отвяжись.
Кантор развернулся на стуле, чтобы видеть зал, и стал наблюдать за танцем.
«…Ах, несравненная Азиль, ты действительно ничуть не изменилась за эти годы. Тебе не было ещё пятнадцати, когда мы с тобой познакомились, а сейчас тебе почти двадцать два. Люди взрослеют за это время, а ты совершенно не изменилась. У тебя все те же детские глаза и ты все так же божественно танцуешь, как умеют только нимфы. Ты по-прежнему любишь ходить босиком и носить яркие хитанские юбки. А танцуешь ты только босиком и никак иначе. Ты кружишься, лёгкая и яркая, как бабочка, в своей алой с золотом юбке, мелькают твои босые ножки, и вместе с тобой танцуют твои чёрные локоны, твои браслеты и ожерелья, и маленький бубен в твоих руках… И ты по-прежнему обожаешь ромашки. Ну почему у меня сейчас нет с собой ромашек? Я осыпал бы тебя белыми цветами, а ты бы радовалась и прыгала, как маленькая девочка, и хлопала в ладошки.