Оборотень в погонах   ::   Серебряков Владимир

Серов покосился наменя и чихнул. Потом чихнул еще раз.

– Брат Зорин! – не выдержал он минуту спустя. – Христом-богом молю, выплюньте эту… эту мерзость!

Его едва не трясло.

– А что случилось? – удивился я.

Аквариумист снова чихнул, пытаясь откусывать чистый воздух из-за края ковра.

– У меня, – объяснил он, ожесточенно потирая переносицу, – аллергия на эвкалиптовое масло. Страшная.

Я поспешно отправил леденец за борт, запоздало ужаснувшись, что попаду по темени кому-нибудь из сидящих на палубе. Но, судя по отсутствию воплей, обошлось. Хорошо, что коровы не летают…

Черно-белый ковер по-лихачески затормозил у самых перил (или поручней? Бог знает, как их называют моряки). Водитель через плечо поклонился дамам и протянул руку. Серов полез в карман, а я, пользуясь случаем, спрыгнул на палубу и подал руки дамам – одной правую, а второй – левую. Не по правилам, зато никому не обидно.



Всеволод Серов, среда, 16 июня



– Предлагаю расположиться на верхней палубе, – сказал я. – Не знаю, как вам, а мне эти клубы, вырывающие из салона, равно как и доносящиеся оттуда звуки… доверия не внушают.

– С-с удовольствием. – Марина шагнула вперед и тут же качнулась куда-то в сторону. Я поймал её почти у самых реек, долженствующих изображать из себя ограждение, схватил за талию, притянул обратно…

– Ох, – она умудрилась извернуться и теперь стояла лицом ко мне. – Кажется… я немножко пьяна.