Оборотень в погонах   ::   Серебряков Владимир

– Похожа она на потенциального убийцу? – поинтересовался я риторически, и сам же ответил: – Не очень. Комната вторая…

– Занималась покойным, – пробубнил Женька.

Олегом, упокой Господи его душу, Родольвовичем. Судя по имени и росту, наполовину карлой. Наверное, все же гномом – это у скандинавов долго было в обычае дружественных нелюдей звать без разбору “альвами”, педантичные же немцы всех поделили, прежде чем начать резать – кто “цверген”, кто “альвен”, кто вообще гоблин. Кстати, отсюда же и орудие убийства. Старикану раскроили череп собственным именным топором. С дарственной надписью – “Досточтимому Олегу Кромеру за заслуги в деле защиты православной веры и Братского Ордена” от орденского маршала Буденого. Я представил себе молодого Кромера на лихом коне, и мне стало дурно. В комнате у старикана висел на стене ковер, тяжелый от пыли, а на ковре были развешаны наградные кресты и нимбы. Видимо, покойный Кромер успел поучаствовать не только в Гражданской войне, но и в Великой Отечественной, потому что успел собрать полный комплект нимбов Славы Господней всех трех степеней – в Гражданку их еще не давали. А уж нимбов Святаго Креста Трудов Господних он заработал аж четыре штуки. При таких заслугах удивительно, что мне не встречалось его имя в учебниках… и что проживал он в коммуналке. Впрочем, в наши времена ветеранам приходится тяжко.

– Сколько ж ему лет-то было? – спросил я.

– Сто пятнадцать, – ответил Женька. – Еще царское время застал.