Оборотень в погонах   ::   Серебряков Владимир

Сердце зачем-то попыталось спрятаться за ахиллесовым сухожилием, потом решило, что благочинским трусить неприлично, и вернулось за грудину.

– Кто? – каркнул я.

Чего я боюсь, Господи? Кому я нужен? Не уроды же вчерашние пришли довломить мне недовломленное?

– Да… мужичок какой-то… – отмахнулся Никодимов. – Без особых примет, но по повадкам – газетер. Подлость так и прет из глазенок. Ну да ты у нас теперь звезда эфирных волн… – прищурился старик. – Смотри, чтобы слава в голову не ударила.

– Меня в голову только кулаками бьют, – пожаловался я. – Совсем расклеился на кабинетной работе.

– Да, приложили знатно, – согласился Никодимов. – Ну что, может, по старой дружбе заедешь к нам? Мы-то не погорельцы, можно и кофею погонять, и… этой… после службы… беленькой…

– Спасибо, Пал Кузьмич, но откажусь, – ответил я с сожалением. – Мне до дому знаете сколько переть?

– Знаю, помню, ты еще в отряде все уши прожужжал… Ладно уж, беги…

Старик осекся. Я понял, отчего – верно, хотел по старческой снисходительности назвать меня, как всех своих подчиненных, “щенком”, да вспомнил, что этого слова я не терплю. А прежде знал твердо, и запинок таких не бывало. Время летит…

Я распрощался с Никодимовым и двинулся прочь, к остановке.

Идти пришлось мимо пострадавшей инсулы. Я отскочил с дороги здоровенного тролля, в одиночку тащившего на горбу балку толщиной с меня, а длиной едва не с энтобус, под дикие вопли темпераментного десятника-орка:

– Ы-ы-ы!… Лэвэй, лэвэй, тэбэ говорат, гагронк ша-кушдуг! А ты стой, галрог твой мама ымел!..