JК
Леди-бомж :: Истомина Дарья
Страница: 215 из 383Вадим не дал ему сказать ни слова, тут же оттеснил в сторонку и что-то зашептал в ухо.
— Ага… — закивал тот. — Это я понимаю… Угу! А вот это не понимаю! Ага… Именно он требует? Ага…
А я и недопонял…
Мне это надоело, и я капризно фыркнула:
— Ну, что же вы стоите? Ведите! Куда там надо?
— За мной! За мной! — Пересиливая оторопь, толстячок побежал впереди нас.
Гурвич семенил рядом со мной, поддерживая под локоток, а я плыла, как королевская каравелла под всеми парусами и стягами, развевая полы широченного шелестящего шелком плащ-пальто, щурясь сквозь желтоватые притемненные очки в массивной оправе, скрывавшие истинный цвет моих глаз, покачивая полями огромной летней шляпы, которую я нахлобучила сверху парика в последний момент, придерживая на ремне сумку-сундучок, в которой ничего не было, кроме пудреницы и носового платка — вся такая величественная, значительная и недосягаемая для простолюдинов.
— Вы как? Через цеха идем? Или как? — с долей растерянности оглянулся толстяк.
— Всенепременно, дружок! Всенепременно! — Я милостиво похлопала его по плечу, а Вадим захрюкал. Оказывается, он так смеялся.
Но технический директор этого заведения с трубами страдальчески покосился на него и вдруг, щелкнув каблуками и почтительно склонив голову, сказал:
— Только прошу поосторожнее, Нина Викентьевна! Печи, знаете ли… Огонь!
Это он так показывал, что нашу экспедицию не отвергает, а лично меня принимает за ту, которую он и был обязан встречать.
— Ага… — закивал тот. — Это я понимаю… Угу! А вот это не понимаю! Ага… Именно он требует? Ага…
А я и недопонял…
Мне это надоело, и я капризно фыркнула:
— Ну, что же вы стоите? Ведите! Куда там надо?
— За мной! За мной! — Пересиливая оторопь, толстячок побежал впереди нас.
Гурвич семенил рядом со мной, поддерживая под локоток, а я плыла, как королевская каравелла под всеми парусами и стягами, развевая полы широченного шелестящего шелком плащ-пальто, щурясь сквозь желтоватые притемненные очки в массивной оправе, скрывавшие истинный цвет моих глаз, покачивая полями огромной летней шляпы, которую я нахлобучила сверху парика в последний момент, придерживая на ремне сумку-сундучок, в которой ничего не было, кроме пудреницы и носового платка — вся такая величественная, значительная и недосягаемая для простолюдинов.
— Вы как? Через цеха идем? Или как? — с долей растерянности оглянулся толстяк.
— Всенепременно, дружок! Всенепременно! — Я милостиво похлопала его по плечу, а Вадим захрюкал. Оказывается, он так смеялся.
Но технический директор этого заведения с трубами страдальчески покосился на него и вдруг, щелкнув каблуками и почтительно склонив голову, сказал:
— Только прошу поосторожнее, Нина Викентьевна! Печи, знаете ли… Огонь!
Это он так показывал, что нашу экспедицию не отвергает, а лично меня принимает за ту, которую он и был обязан встречать.