JК
Леди-босс (Леди-бомж - 2) :: Истомина Дарья
Страница: 238 из 363Оно к тебесамо придет, не спросится... В положенное время.
Гаша тогда про Клецова все разнюхала и делала мне втык. Поскольку делать его было больше некому в связи с отсутствием присутствия мамулечки. И во всех остальных уроках, которые она мне давала как деве, она была откровенна и беспощадна, не раз повторяя:
- Главная красота, Лизка, не морду краской сандалить, а мыла и мочала не жалеть! Чтоб всегда аж скрипела от чистоты! Чтобы ни пятнышка...
Ну и так далее.
Все и впрямь вышло по-Гашиному. Потому что проснулась я, пробудилась, значит, аж через десяток лет после Петьки. И разбудил спящую царевну Сим-Сим.
Самое дикое было то, что его не стало, его не было, но он продолжал быть. Где-то там, во мне, в памяти тела. И когда я забывалась, проваливалась в сон, в трепещущей и мучительно сладкой мгле я снова слышала его дыхание, прикасалась плечом к его плечу, зарывалась лицом в мохнатость его груди, слыша, как гулко бухает его сердце.
И я знала, что люблю его, как никогда и никого не любила, и он - мой, и так будет всегда. Но все не могла разглядеть его лица, его глаз, услышать голос, потому что он всегда молчал. Потом все это расплывалось, истаивало и исчезало. И я кричала в тоске и отчаянии... И просыпалась от боли в искусанных губах, и каждый раз слышала один и тот же странный звук в голове, как будто звенела лопнувшая струна.
Все еще тянулась и никак не могла закончиться эта шалая весна.
Гаша тогда про Клецова все разнюхала и делала мне втык. Поскольку делать его было больше некому в связи с отсутствием присутствия мамулечки. И во всех остальных уроках, которые она мне давала как деве, она была откровенна и беспощадна, не раз повторяя:
- Главная красота, Лизка, не морду краской сандалить, а мыла и мочала не жалеть! Чтоб всегда аж скрипела от чистоты! Чтобы ни пятнышка...
Ну и так далее.
Все и впрямь вышло по-Гашиному. Потому что проснулась я, пробудилась, значит, аж через десяток лет после Петьки. И разбудил спящую царевну Сим-Сим.
Самое дикое было то, что его не стало, его не было, но он продолжал быть. Где-то там, во мне, в памяти тела. И когда я забывалась, проваливалась в сон, в трепещущей и мучительно сладкой мгле я снова слышала его дыхание, прикасалась плечом к его плечу, зарывалась лицом в мохнатость его груди, слыша, как гулко бухает его сердце.
И я знала, что люблю его, как никогда и никого не любила, и он - мой, и так будет всегда. Но все не могла разглядеть его лица, его глаз, услышать голос, потому что он всегда молчал. Потом все это расплывалось, истаивало и исчезало. И я кричала в тоске и отчаянии... И просыпалась от боли в искусанных губах, и каждый раз слышала один и тот же странный звук в голове, как будто звенела лопнувшая струна.
Все еще тянулась и никак не могла закончиться эта шалая весна.