Леди-босс (Леди-бомж - 2)   ::   Истомина Дарья

У нас он тоже был привокзальный алкаш Насос, который, наклюкавшись, забирался на постамент памятника Ильичу и произносил многочасовые речи, как с праздничной трибуны, приветствовал невидимые колонны трудящихся и орал: "Привет труженикам девятого банно-прачечного комбината! Пятилетку в четыре года! Ура-а-а!" Мильтоны его не трогали, потому что это было бессмысленно: все знали, что у него есть справка из психдиспансера, и, когда он засыпал, на площадь за ним с тачкой на четырех колесах приходила мать, тихая старушка. Она грузила сынка на тачку и везла домой.

Зюнька знал все, что знала и я, катался на ледянке с того же раската, вылетая на лед Волги, ходил на "протыр" на киносеансы для взрослых, в кинотеатр "Садко", он тоже застал времена, когда никаких видиков не было, и малолеток по вечерам в кино не допускали, "смыкал" на мормышку окуньков, когда Волга заковывалась и весь город высыпал на лед, крутил коловоротами дырки для подводного лова, помнил, как громкоговоритель на набережной пел голосом молодого Кобзона "Пока я ходить умею...".

Отцы и матери города, тогда исполкомовского и райкомовского разлива, мормышками не баловались, но считали своим долгом показать себя трудовому народу и прогуливались по набережной, чинно беседуя о судьбах любимой Родины вообще и вверенного им города в частности.

На лед выезжала гуманитарная автолавка, такой синий фургон, с которого продавали, спасая от мороза рыбачков, водяру в розлив, бутеры с колбаской и красной икрой (тогда она стоила копейки), и отгуливающими выходные народами овладевало всеобщее воодушевление.