JК
Очаг на башне :: Рыбаков Вячеслав Михайлович
Страница: 21 из 307Он с порога принялся дергать Симагина за руку, а когда тот нагнулся, свистяще, оглушительно зашептал: «Она опять! Чувствуешь? Она опять!» Ася помрачнелаи ушла на кухню. Приходилось держать марку. Чеканной поступью, неотвратимый, как само Возмездие, Симагин последовал за нею и строго спросил:
— Откуда вонища?
— Мам, — проникновенно сказал Антошка сзади, — ты что, что ли не знаешь, что одна капля никотина убивает лошадь? Курить же вредно.
— Где покорность? — вопросил Симагин. — Муж я тебе или не муж?
Она подняла на него широко открытые, честные глаза и ответила:
— Муж объелся груш.
— Антон, — сказал Симагин твердо, — изволь нас оставить.
— Только не шлепай ее больно, — попросил сердобольный Антошка и вышел, аккуратно притворив дверь.
— Прости, — тихо сказала Ася. — Я что-то переволновалась сегодня.
Она смотрела чуть исподлобья, моляще, и чуть приоткрыла губы, словно ждала. Она стояла хрупко, очень прямо. Она была. Он осторожно положил ладонь на ее гладкую шею, и сердце скользнуло в горячую бездну; стены, крутясь, сухими картонками отлетели куда-то, Ася едва не упала, запрокидываясь, целуя, сразу загораясь в его руках… но вот уходит, отрывается, вот уже стоит у окна и так дышит, будто ныряла за жемчугом… и что-то шипит на плите.
— Ну вот опять… — у нее не хватило воздуха. У нее кружилась голова, все упоительно плыло. — Ведь бульон же убежал!
У двери оскорбленно скребся Антон, бубня: «Вы что, что ли целуетесь, да?»
— Заходи! — позвал Симагин еще чуть перехваченным голосом.
— Откуда вонища?
— Мам, — проникновенно сказал Антошка сзади, — ты что, что ли не знаешь, что одна капля никотина убивает лошадь? Курить же вредно.
— Где покорность? — вопросил Симагин. — Муж я тебе или не муж?
Она подняла на него широко открытые, честные глаза и ответила:
— Муж объелся груш.
— Антон, — сказал Симагин твердо, — изволь нас оставить.
— Только не шлепай ее больно, — попросил сердобольный Антошка и вышел, аккуратно притворив дверь.
— Прости, — тихо сказала Ася. — Я что-то переволновалась сегодня.
Она смотрела чуть исподлобья, моляще, и чуть приоткрыла губы, словно ждала. Она стояла хрупко, очень прямо. Она была. Он осторожно положил ладонь на ее гладкую шею, и сердце скользнуло в горячую бездну; стены, крутясь, сухими картонками отлетели куда-то, Ася едва не упала, запрокидываясь, целуя, сразу загораясь в его руках… но вот уходит, отрывается, вот уже стоит у окна и так дышит, будто ныряла за жемчугом… и что-то шипит на плите.
— Ну вот опять… — у нее не хватило воздуха. У нее кружилась голова, все упоительно плыло. — Ведь бульон же убежал!
У двери оскорбленно скребся Антон, бубня: «Вы что, что ли целуетесь, да?»
— Заходи! — позвал Симагин еще чуть перехваченным голосом.