Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница   ::   Гудкайнд Терри

Она отвела взгляд от его распутных глаз и отпустила свой разум, отослала его в другое место, сказав себе, что она сбережёт свою горячую ярость до нужного времени, до времени, когда эта ярость послужит какой-то цели.

Но потом он остановился.

— Я хочу, чтобы ты знала, кто ты, когда я сделаю это, — сказал он ей. Я хочу, чтобы ты знала, что я значу для тебя, когда я сделаю это. Я хочу, чтобы ты ненавидела это больше, чем ты ненавидела что-либо во всей своей жизни.

Но ты должна вспомнить, кто ты, ты должна знать всё, чтобы это было настоящим насилием… а я хочу, чтобы это было худшее насилие из всех, которые ты можешь перенести, изнасилование, которое даст тебе ребёнка, который будет его напоминанием для него, на которого он будет смотреть, как на монстра.

Кэлен не знала, кем был «он».

— Чтобы всё было именно так, — сказал ей Джегань, — ты должна полностью сознавать, кто ты и всё, что это будет значить для тебя, всё, что это затронет, всё, чему это навредит, всё, что будет испоганено этим навеки.

Мысль о том, насколько худшим насилием это для неё тогда будет, была для него важнее, чем удовлетворения своих сиюминутных желаний. Одно это показывало, насколько сильно этот человек жаждал мести, и насколько важную роль она сыграла в возникновении этой жажды.

Терпение было качеством, которое делало Джеганя ещё более опасным. Да, он был импульсивен, но было бы ошибкой считать, что это сделало его безрассудным.

Желая, чтобы она поняла высший смысл его действий, Джегань объяснил, что это было во многом схоже с тем, как он наказывал прогневавших его людей.