Одиссея барона Урхо   ::   Голубев Алексей

Котенок отбивался всеми лапами от угощения, совершенно разочаровав барона, и после пары попыток Тонен отпустил его и поднял голову, чтобы оглядеться в поисках другого предмета для экспериментов. Предмет превзошел все его ожидания: перед собой Тонен увидел расплывающуюся в воздухе деревенскую делегацию.

— Я знал, что эти пройдохи-синтийцы добавляют в виноград траву иллюзий, — начал пьяным голосом рассуждать он про себя, — но не знал, что иллюзии бывают такими реальными. И ведь кто-то после этой травы видит драконов и принцесс, а я — за какие только грехи? — этих вонючих смердов.

Губы старосты вдруг зашевелились. Пьяный мозг барона сообразил, что деревенские жители никогда не начинают разговаривать первыми, а значит, он рассуждал не про себя, а вслух. Только после этого его мозг начал складывать звуки, доносившиеся до него как будто через густой туман, в слова:

— Бааарооон. — Пауза. — Дееерееевняя в беееедееее.

Староста уже не говорил, но звуки, волшебным образом замедлившиеся, еще доходили до помутненного сознания барона. «Могучая трава», — подумалось ему, и вдруг смысл сказанных старостой слов дошел до него. Барон минуты на три задумался и неожиданно расхохотался. На его хохот сбежались все дружинники, находившиеся во внутреннем дворе в состоянии, уже близком к состоянию барона.

— У них, — еле выдавил Тонен в перерывах между приступами смеха, — опять беда.

Никто не понял, в чем заключался юмор ситуации, но вся дружина пьяно захохотала вслед за хозяином.