JК
Легкие шаги безумия :: Дашкова Полина
Страница: 101 из 114Но мне страшно, что так все совпало: сначала тот парень, которого пришлось убрать, потом они… Я еле сдержался, ты ведь знаешь, как я держался все эти годы. Но, когда появился тот парень…
– Его больше нет, – напомнила Регина.
– Как ты это сделала? Почему ты не хочешь говорить?
– Это сделала не я, он сам.
– Но ты была там? – Веня сильно сжал кулаки, острые костяшки пальцев посинели.
– Ты же знаешь, я была с тобой.
– Кого ты послала к нему?
– Я сказала, он сам! Если не веришь мне, поверь хотя бы официальному заключению, – она хохотнула, – там опергруппа, кажется, была, и вскрытие делали. Хватит об этом.
– А певец?
– Певца добили те отморозки, которые приходили к Дрозду на торжество. Все, Веня, хватит лирики. Ты и правда не в лучшей форме.
– Дай мне код! – осторожно попросил он.
– А сам? – Она лукаво улыбнулась. – Лень-матушка?
Смотри, скоро будешь спать на посту, как отставной мусорок-цапитанчик. Ладно, так и быть, поехали…
Волков закрыл глаза и стал медленно раскачиваться, сидя на ковре по-турецки. Регина заговорила низким монотонным голосом, исходившим откуда-то из живота:
– Ноги мягкие, тяжелые, теплые, мышцы расслабляются медленно, постепенно, руки остывают и тяжелеют, они теплые, но не горячие, кожа разглаживается, как поверхность моря, она мягкая и прохладная. Нет ни одной волны, ветер не дует, ты ничего не слышишь и не чувствуешь, тебе тепло и хорошо. Есть только мой голос, остальное – тишина, покой, небытие.
– Его больше нет, – напомнила Регина.
– Как ты это сделала? Почему ты не хочешь говорить?
– Это сделала не я, он сам.
– Но ты была там? – Веня сильно сжал кулаки, острые костяшки пальцев посинели.
– Ты же знаешь, я была с тобой.
– Кого ты послала к нему?
– Я сказала, он сам! Если не веришь мне, поверь хотя бы официальному заключению, – она хохотнула, – там опергруппа, кажется, была, и вскрытие делали. Хватит об этом.
– А певец?
– Певца добили те отморозки, которые приходили к Дрозду на торжество. Все, Веня, хватит лирики. Ты и правда не в лучшей форме.
– Дай мне код! – осторожно попросил он.
– А сам? – Она лукаво улыбнулась. – Лень-матушка?
Смотри, скоро будешь спать на посту, как отставной мусорок-цапитанчик. Ладно, так и быть, поехали…
Волков закрыл глаза и стал медленно раскачиваться, сидя на ковре по-турецки. Регина заговорила низким монотонным голосом, исходившим откуда-то из живота:
– Ноги мягкие, тяжелые, теплые, мышцы расслабляются медленно, постепенно, руки остывают и тяжелеют, они теплые, но не горячие, кожа разглаживается, как поверхность моря, она мягкая и прохладная. Нет ни одной волны, ветер не дует, ты ничего не слышишь и не чувствуешь, тебе тепло и хорошо. Есть только мой голос, остальное – тишина, покой, небытие.