Окаянный груз   ::   Русанов Владислав

В Выгове многие охотно слушают грозинецкие наущения. Дескать, Контрамация — удар по свободе. Кто в студиозусы идет волшебству обучаться? Дети шляхтичей, черни я в Институциуме нашем не видал, восемь лет от звонка до звонка отучился. А по выходу у тебя есть всего два пути: на коронную службу или за кордон, от греха подальше. Это ли не удар по вольностям шляхетским? За что боролись, спрашивается? За что кровь проливали?

— Они тебе прольют… — нахмурился Войцек, оглаживая вертикальную стойку спинки стула, словно рукоять кончара.

— А потому, — закончил за Радовита сотник, — следует ожидать чародейских бунтов, равно как и попыток открыто вмешаться в элекцию.

Меченый скрипнул зубами. Шрам на его щеке побелел.

— А п-п-потом всякие мржеки хлынут че-че-через границу…

Волшебник потянулся к нему, чтобы ободряюще потрепать по руке, но постеснялся присутствия командира богорадовского гарнизона.

— Не допустим, пан Войцек. Не допустим, — твердо выговорил Либоруш, и было в его голосе что-то такое, что заставляло поверить сразу и безоговорочно — костьми ляжет, а не допустит. — Пока есть честные чародеи, пока есть воины, небезразличные к судьбе отечества, не пройдут враги через нашу границу.

— Я понял, пан Либоруш, зачем ты мне дал это письмецо прочитать. Ведь мог распоряжения полковника и на словах пересказать… — задумчиво проговорил чародей.

— Правильно понял. Да, для того, чтоб ты знал — я тебе доверяю. И недомолвок между нами не будет.