Окна Александра Освободителя   ::   Жоров Алексей Андреевич

8-го, в Вятке, я немного отошёл, кое как одумался и стал более осмысленно разбирать пророческий бред, приняв его всё же не за сумасшествие, а больше за предостережение, отец, мне надобно спасти отца от ранней смерти через два десятилетия, господи, вразуми меня, что мне делать, кому открыться? Рассказать? Кому? Василий Андреевич слишком добр, и доброго совета как идти против жестокости не даст. Другим? Сочтут Юродивым, так и называть в спину, втихую будут. Если я хочу спасти государя от смерти, а отечество от позора, мне нужно стать достойным его, молчать, молчать о том, что увидел и думать. Что-то предпринимать, невзирая на недоверие окружающих, не ведающих главной цели. Вечерами, устало опускаясь на постель, я ломал себе голову до мозговых конвульсий, зная, что в четыре утра придётся вставать, не выспавшись толком, но веря, что решение ко мне придёт.

Фортуна меня не обманула, и я вспомнил одну из картинок, украшающих биографию отца. Там, где горят наши корабли, все сплошь парусные, а вражеские пароходы посылают в них залп за залпом. Пароходы! Строить пароходы и картина будет другой! Почему у нас не строят пароходов, как у этого американца, у Фултона. И опять же, эти * пароходки* надо делать самим, без помощи англичан. Строит сейчас Царско-Сельскую железную дорогу опять же прусак, почто сами не можем? А *пароходки* Стефенсон поставляет, англичанин, главный враг, что делать, как делать?

12-го мая проехали Суздаль, я весь в думах.