JК
Око Мира :: Джордан Роберт
Страница: 1160 из 1201Кожу стянуло мурашками, и ему вдруг почудилось, что стоит взглянуть на нее, и он увидит иссохшую, покоробившуюся шкуру, — если, конечно, сумеет отвести глазаот Отрекшегося. Должен же быть какой-то способ убежать от нею. Какой-то путь к спасению! Должен быть! Хоть какой-то путь!
Внезапно Ранд что-то почувствовал и увидел это, хотя и понимал: этого нельзя тут увидеть. Пылающая бечевка бежала от Агинора назад, белая, как солнечное сияние сквозь чистейшее облачко, тяжелее руки кузнеца, легче воздуха, связующая Отрекшегося с чем-то далеким-далеким, на невообразимом расстоянии, и с чем-то в то же время на расстоянии вытянутой руки Ранда. Веревка пульсировала, и с каждым ее биением Агинор становился сильнее, все более облекаясь плотью, становясь таким же высоким и сильным, как и сам Ранд, воином беспощаднее Стража, более смертоносным, чем само Запустение. Однако рядом с этим сияющим шнуром сам Отрекшийся казался почти что несуществующим. Шнур был всем. Он тихо гудел. Пел. Он призывал душу Ранда. От шнура поднялась яркая, с палец толщиной прядь, поплыла по воздуху, коснулась его, и Ранд задохнулся. Свет наполнил его и жар, который должен был испепелить юношу, но лишь согрел, будто изгнав из его костей могильную стылость. Прядка утолщилась. Мне нужно убраться прочь!
— Нет! — завопил Агинор. — Это не тебе! Это мое!
Ранд не шелохнулся, как и Отрекшийся, тем не менее они боролись столь же несомненно, как если бы схватились врукопашную. Пот выступил на лице Агинора, теперь уже не высохшем, больше уже не старом, а как у крепкого мужчины в расцвете лет.
Внезапно Ранд что-то почувствовал и увидел это, хотя и понимал: этого нельзя тут увидеть. Пылающая бечевка бежала от Агинора назад, белая, как солнечное сияние сквозь чистейшее облачко, тяжелее руки кузнеца, легче воздуха, связующая Отрекшегося с чем-то далеким-далеким, на невообразимом расстоянии, и с чем-то в то же время на расстоянии вытянутой руки Ранда. Веревка пульсировала, и с каждым ее биением Агинор становился сильнее, все более облекаясь плотью, становясь таким же высоким и сильным, как и сам Ранд, воином беспощаднее Стража, более смертоносным, чем само Запустение. Однако рядом с этим сияющим шнуром сам Отрекшийся казался почти что несуществующим. Шнур был всем. Он тихо гудел. Пел. Он призывал душу Ранда. От шнура поднялась яркая, с палец толщиной прядь, поплыла по воздуху, коснулась его, и Ранд задохнулся. Свет наполнил его и жар, который должен был испепелить юношу, но лишь согрел, будто изгнав из его костей могильную стылость. Прядка утолщилась. Мне нужно убраться прочь!
— Нет! — завопил Агинор. — Это не тебе! Это мое!
Ранд не шелохнулся, как и Отрекшийся, тем не менее они боролись столь же несомненно, как если бы схватились врукопашную. Пот выступил на лице Агинора, теперь уже не высохшем, больше уже не старом, а как у крепкого мужчины в расцвете лет.