JК
Око Силы. Вторая трилогия. 1937 -1938 годы :: Валентинов Андрей
Страница: 94 из 195Он встал, внимательно поглядел на развязного старшего лейтенанта – и тоже усмехнулся. Несколько секунд они глядели друг на друга, затем Ахилло улыбнулся еще шире, мгновение – и папироса куда-то исчезла. Щелкнули каблуки, последовал рапорт по всей форме. Впрочем, при неизбежной процедуре знакомства, Ахилло сразу же назвал его по имени. Пустельга не возражал, и сам Ахилло отныне стал для него просто Михаилом.
Вскоре выяснилось, что смуглый старший лейтенант умен, начитан, знает всю Столичную «публику», а также является завсегдатаем местных театров. При этом он, к удивлению Пустельги, прекрасно ладил с Карабаевым, который обращался к нему уважительно, причем исключительно по званию.
Сейчас оба они – лейтенант из Омска, и блестящий Ахилло – ждали Сергея в кабинете. Прохор Иванович Карабаев сидел за столом, положив перед собой листок бумаги и ручку. При виде начальника он с достоинством поднялся, приняв стойку «смирно». Ахилло, удобно устроившийся в большом кресле, дымил папиросой и даже не сдвинулся с места. Впрочем, его левая рука взметнулась в ленивом салюте, что должно было означать приветствие.
– Прошу садиться...
Эти слова относились, естественно, только к Карабаеву. Сергей улыбнулся молодому лейтенанту, покосился на безмятежного Ахилло и сел сам – во главу стола, где когда-то сидел покойный Айзенберг.
– Товарищи... – начало вышло слишком официальным, и Сергей невольно поморщился. – Товарищи...
Вскоре выяснилось, что смуглый старший лейтенант умен, начитан, знает всю Столичную «публику», а также является завсегдатаем местных театров. При этом он, к удивлению Пустельги, прекрасно ладил с Карабаевым, который обращался к нему уважительно, причем исключительно по званию.
Сейчас оба они – лейтенант из Омска, и блестящий Ахилло – ждали Сергея в кабинете. Прохор Иванович Карабаев сидел за столом, положив перед собой листок бумаги и ручку. При виде начальника он с достоинством поднялся, приняв стойку «смирно». Ахилло, удобно устроившийся в большом кресле, дымил папиросой и даже не сдвинулся с места. Впрочем, его левая рука взметнулась в ленивом салюте, что должно было означать приветствие.
– Прошу садиться...
Эти слова относились, естественно, только к Карабаеву. Сергей улыбнулся молодому лейтенанту, покосился на безмятежного Ахилло и сел сам – во главу стола, где когда-то сидел покойный Айзенберг.
– Товарищи... – начало вышло слишком официальным, и Сергей невольно поморщился. – Товарищи...