JК
Олимп :: БОВА БЕН
Страница: 50 из 61- Успокойся, и все будет в порядке».
«Да, конечно, - ответил сардонический голос у него в мозгу. - Проще простого. Пара пустяков».
И тогда он понял, что остался совершенно, абсолютно один в темноте.
«Все нормально, - убеждал он себя. - Мицуо сбросит мне трос, и я поднимусь наверх».
Фонарь на шлеме отбрасывал тусклое пятно света на темную шероховатую скалу. Когда Родригес обернулся, бездонная пропасть кальдеры поглотила свет; она была глубокой, широкой, бескрайней.
Тьма окружала его. Ему казалось, что он остался один во всей вселенной, что сама вселенная исчезла и осталась только жадная тьма этой холодной черной ямы.
Непрошеное воспоминание, строчка из какой-то пьесы, которую он читал в школе, пришла ему на ум:
«Мой ад везде, и я навеки в нем» 1 .
«Не будь дураком, - рявкнул он на себя. - С тобой все будет в порядке. Твой скафандр работает нормально, а Мицуо, скорее всего, уже наверху, снимает обвязку и сейчас сбросит ее тебе».
Да, без сомнения. Он мог потерять сознание, мог зацепиться за скалу, а может быть, чертовы ремни оборвались, когда лебедка тащила его вверх по склону.
Родригес положил руку в перчатке на камень, чтобы успокоиться. «Скоро все кончится», - повторил он мысленно. И удивился: неужели свет лампы слабеет? Неужели батареи садятся?
Футида так сильно ударился головой о шлем, что почувствовал во рту вкус крови. Он изо всех сил зажмурился и увидел суровое, непреклонное лицо отца.
«Да, конечно, - ответил сардонический голос у него в мозгу. - Проще простого. Пара пустяков».
И тогда он понял, что остался совершенно, абсолютно один в темноте.
«Все нормально, - убеждал он себя. - Мицуо сбросит мне трос, и я поднимусь наверх».
Фонарь на шлеме отбрасывал тусклое пятно света на темную шероховатую скалу. Когда Родригес обернулся, бездонная пропасть кальдеры поглотила свет; она была глубокой, широкой, бескрайней.
Тьма окружала его. Ему казалось, что он остался один во всей вселенной, что сама вселенная исчезла и осталась только жадная тьма этой холодной черной ямы.
Непрошеное воспоминание, строчка из какой-то пьесы, которую он читал в школе, пришла ему на ум:
«Мой ад везде, и я навеки в нем» 1 .
«Не будь дураком, - рявкнул он на себя. - С тобой все будет в порядке. Твой скафандр работает нормально, а Мицуо, скорее всего, уже наверху, снимает обвязку и сейчас сбросит ее тебе».
Да, без сомнения. Он мог потерять сознание, мог зацепиться за скалу, а может быть, чертовы ремни оборвались, когда лебедка тащила его вверх по склону.
Родригес положил руку в перчатке на камень, чтобы успокоиться. «Скоро все кончится», - повторил он мысленно. И удивился: неужели свет лампы слабеет? Неужели батареи садятся?
Футида так сильно ударился головой о шлем, что почувствовал во рту вкус крови. Он изо всех сил зажмурился и увидел суровое, непреклонное лицо отца.