JК
Омерзение :: Володихин Дмитрий Михайлович
Страница: 9 из 30Да и на обычные внутриквартальные улочки и проездики властям традиционно не хватает того же асфальта, так что зрелая грязная лужа как правило скрывает многослойную стратиграфию тщетных дорожно-ремонтных усилий.
Чем периферийнее место, тем отвратительнее пахнут местные рынки, тем чаще ночью под окнами воют молодые придурки, мешая спать честным работягам, тем больше барышень вооружается датскими догами для безопасных моционов, тем больше мам этих барышень добирается до дому опасливым скореньким шажком, тем больше пьяненьких мужичков обирают в двух шагах от квартиры, дав тяжелым предметом по голове – для безопасности и блезиру.
Московская периферия еще не скоро станет единым массивом. Она рассечена железными дорогами и пустырями точно так же, как средневековая Москва на территории нынешнего центра естественным образом расчленялась на несвязанные друг с другом слободы.
Никакой шумной и пачкотной ж/д в окрестностях дома, где жил Игорь, слава Богу, не было. От подъезда до станции метро вели асфальтовые дорожки разной степени исправности и чистоты (в среднем шесть). Пешком десять минут – для окраины совсем неплохо. Сначала компакт высоток. Затем рощица. Надо полагать, лет пятнадцать назад это была очень приятная рощица. Как аутентичный житель мегаполиса Игорь не знал, названий деревьев, из которых она состоит; некоторые из них, судя по белым стволам, – березы. Сырой осенью особенно уныло смотрятся серые московские тополя.
Чем периферийнее место, тем отвратительнее пахнут местные рынки, тем чаще ночью под окнами воют молодые придурки, мешая спать честным работягам, тем больше барышень вооружается датскими догами для безопасных моционов, тем больше мам этих барышень добирается до дому опасливым скореньким шажком, тем больше пьяненьких мужичков обирают в двух шагах от квартиры, дав тяжелым предметом по голове – для безопасности и блезиру.
Московская периферия еще не скоро станет единым массивом. Она рассечена железными дорогами и пустырями точно так же, как средневековая Москва на территории нынешнего центра естественным образом расчленялась на несвязанные друг с другом слободы.
Никакой шумной и пачкотной ж/д в окрестностях дома, где жил Игорь, слава Богу, не было. От подъезда до станции метро вели асфальтовые дорожки разной степени исправности и чистоты (в среднем шесть). Пешком десять минут – для окраины совсем неплохо. Сначала компакт высоток. Затем рощица. Надо полагать, лет пятнадцать назад это была очень приятная рощица. Как аутентичный житель мегаполиса Игорь не знал, названий деревьев, из которых она состоит; некоторые из них, судя по белым стволам, – березы. Сырой осенью особенно уныло смотрятся серые московские тополя.