JК
Летающий слон(Смерть на брудершафт. Фильма третья) :: Акунин Борис
Страница: 2 из 22Например, облака казались ему никаким не мылом, а взбитыми сливками или сахарной ватой.
На Высокое Небо, непроницаемо синевшее у них над головами, летуны не смотрели, ибо выше потолка, как известно, не прыгнешь, а стало быть, черт с ним. Вот когда аэропланы научатся подниматься километров на пять, на десять, тогда и поглядим, что там, за синевой.
Летнаб крикнул в разговорную кишку, раструб которой торчал возле уха командира:
– Скорость сто десять, полет по прямой сорок минут! Не пора?
– Что? – повернул голову поручик. Его, сидящего впереди, было хорошо слышно и без кишки – хоть шепотом говори.
– Фронт пролетели! Не пора?
– Я знаю, когда пора, – буркнул пилот. Он привык доверяться чутью, оно же пока помалкивало, взрезать пену не побуждало.
Летнаб пожал плечами, заголосил арию из оперетки. Командиру видней.
«Ньюпор» был на вольной охоте , то есть не имел от начальства никакого определенного поручения. Заправился топливом, загрузился бомбами и полетел в сторону фронта почти что наугад, словно пташка из песни – та самая, что не знает ни заботы, ни труда. Поручик Сомов в авиаотряде числился ветераном, а у ветеранов свои привилегии. Сделал дело – летай смело. Утром, если позволяла погода, экипажи выполняли обязательное задание, обыкновенно по рекогносцировке, аэрофотосъемке или корректировке артиллерийского огня. А после обеда авторитетному военлету можно было и поохотиться.
На Высокое Небо, непроницаемо синевшее у них над головами, летуны не смотрели, ибо выше потолка, как известно, не прыгнешь, а стало быть, черт с ним. Вот когда аэропланы научатся подниматься километров на пять, на десять, тогда и поглядим, что там, за синевой.
Летнаб крикнул в разговорную кишку, раструб которой торчал возле уха командира:
– Скорость сто десять, полет по прямой сорок минут! Не пора?
– Что? – повернул голову поручик. Его, сидящего впереди, было хорошо слышно и без кишки – хоть шепотом говори.
– Фронт пролетели! Не пора?
– Я знаю, когда пора, – буркнул пилот. Он привык доверяться чутью, оно же пока помалкивало, взрезать пену не побуждало.
Летнаб пожал плечами, заголосил арию из оперетки. Командиру видней.
«Ньюпор» был на вольной охоте , то есть не имел от начальства никакого определенного поручения. Заправился топливом, загрузился бомбами и полетел в сторону фронта почти что наугад, словно пташка из песни – та самая, что не знает ни заботы, ни труда. Поручик Сомов в авиаотряде числился ветераном, а у ветеранов свои привилегии. Сделал дело – летай смело. Утром, если позволяла погода, экипажи выполняли обязательное задание, обыкновенно по рекогносцировке, аэрофотосъемке или корректировке артиллерийского огня. А после обеда авторитетному военлету можно было и поохотиться.