Опрокинутый купол   ::   Буянов Николай

 – Я хлопаю хлопушкой, оператор снимает, осветитель светит…» Босс меж тем, видно было, изо всех сил старался взять штурвал корабля в свои руки, но одновременно – эх, беда! – заткнуть своим же задним местом пробоину нижеватерлинии. Предприятие безнадежное. И именно поэтому, как ни странно, я его не подозревал. Он не мог снять тот злополучный материал, что продемонстрировал Глеб на просмотре. Он хотел бы. Ничего бы не пожалел и душу свою продал бы дьяволу… Но – увы.

– Ольга, скажите, зачем вы выходили во время просмотра? – спросил я.

– Выходила? Кто вам сказал?

– Яков Арнольдович? – окликнул я его вопросительно.

Тот поднял глаза, посмотрел, безвольно пожал плечами.

– Не знаю. Я видел только силуэт в дверях. Что-то узкое и длинное, изломанное… Хотя мне могло просто показаться. Я был…

– Вы были захвачены, – перебил я, чувствуя неожиданный приступ злости. – Кстати, вы тоже, кажется, претендуете на роль.. э-э, несостоявшейся жертвы, не так ли?

Он взглянул на меня с укоризной. И меня вдруг кольнула мысль: а ведь он очень стар. Волосы жесткой паклей торчали в разные стороны, отчего художник живо напоминал грустного папу Карло, от которого удрал его любимый Буратино, нос печально свесился вниз, и походка у него сделалась в одночасье шаркающей, стариковской (подагра, с греческого – «капкан для ног», очень изысканно).

– Вы же обещали…

– Ничего подобного, – возразил я. – Вы пришли сами, дали добровольные показания… Или просто хотели отвести от себя подозрение?

– У него ладонь была в крови, – опять встряла Ольга. – Я видела…

– Я потерял равновесие в темноте, – устало сказал Вайнцман.