Опрокинутый купол   ::   Буянов Николай

– Например?

– Ну, вроде был призраком, понимаете? Ходил, смеялся… Иногда включал камеру – у дяди Марка был специальный пульт в ванной комнате. А однажды он велел мне сыграть пастушка – ну, мою роль в кино.

– Зачем?

– Сказал, что для одной пациентки. Чтобы она поверила…

– Во что?

– В потусторонние силы…

Пауза.

– Да, действительно…

– Но я же не делал ничего плохого. Может, так надо было, чтобы она вылечилась! Я оделся в костюм, пробежал по прихожей – так, чтобы она увидела мое отражение в зеркале.

– А потом?

– Пошел в ванную, включил пульт.

– В какой день это было, не помнишь?

– В пятницу, когда дядю Марка убили. Жалко, с ним было интересно…

Я опять был где-то… Не в каком-то конкретном месте, а как бы в нескольких измерениях сразу. Глеб, с его профессиональным лексиконом, назвал бы это наплывом (есть такой монтажный термин: когда картины меняются не резко, а постепенно, будто проявляясь друг в друге). Квартира носила следы вчерашних поминок… Вернее, не совсем поминок: просто после того, как действие в комнате покойного Шуйцева (долгий и профессиональный обыск, изъятие вещдоков, опрос свидетелей, никто из которых ничего не помнил, возня с телом, печать на дверном замке) перенеслось в управление (просмотр кассет, приобщение их к делу, оформление протоколов, сдача в архив, финал), Слава, глядя на меня, вдруг всерьез обеспокоился моим душевным здоровьем. Видимо, было из-за чего.